На границе чувств

Верхушка работ и заданий.

Потом день тумана, возможных побед.

Но все это будет уж в здание.

Здесь зайчик не бросит в компьютер свой блик.

Пора. Ожидают проблемы.

Растения – стрекозами выгнули лик,

а бабочки – галстуки схемы.

Чертеж и компьютер, и редкий Ваш взор,

вопрос: «Что еще непонятно?»

Потом то, что сделано, нужный обзор.

И все, на сегодня все ладно.

07 сентября 2001

***

Капли на окне, капли на руке,

некогда стереть, некогда сидеть.

Я звоню ему, солнцу своему.

Он ответил мне: «Мысли в седине».

Ревности бросок, ровный, как брусок.

Может он и прав, уж такой мой нрав.

Ветер вдруг затих и родился стих.

9 сентября 2001

***

Волшебство и уют среди древней листвы,

полоса уходящей дороги.

Мы проделали путь сквозь учебы пласты,

перейдя разногласий пороги.

И сегодня тепло. Бабье лето. Цветной

полушалок набросила осень.

В отношениях с любимым какой-то цейтнот,

а листву осень бросила оземь.

И поэтому мы каждый сам по себе,

словно с дерева врозь разлетелись,

вместе были еще мы с тобой в сентябре,

в октябре навсегда мы не спелись.

Вижу встречи с тобой нам совсем не нужны,

мы созрели для личных свершений,

но красоты листвы еще будут важны,

для каких-то всех дел завершения.

Улыбнись, объявись и не будь ты вдали,

подойди постепенно, не сразу,

и надежду свою на тепло утоли.

Но не склеить осеннюю вазу.

13 сентября 2001

***

Небо сине-черное и горит звезда,

что-нибудь беспечное в мыслях иногда.

Как же возникает жизненный наш путь?

В линии незамкнутой, ломанной чуть-чуть?

Или как недвижимость, редкая порой.

Может антикварная? Может лом горой?

Все с годами кажется – вишня отцвела,

а вишневка темная мысли вдаль вела.

Утро набирает за домами свет,

темнота сникает. Сказанное – бред.

Кофе без батона. Лампа. Ручка. Тик…

Время пробегает. Город мой притих.

Только ненадолго. Слышно шум машин,

дверь во двор смолкает мягко от пружин.

Дом как многогранник, как пчелиный рой,

дом и есть недвижимость, только дверь закрой.

Где-то у подъезда вишенка стоит,

а на ней осенний красный лист горит.

19 сентября 2001

Молчание осени

Ты как Осень весь русоволосый,

и красивый, только изнутри.

Я молчу. Кричат одни вопросы.

Твой ответ так тщательно побрит.

Занавес от солнца в ярком свете

пропускает теплые лучи.

Открываю осени приветы,

золотые, милый ты прочти.

Клена лучезарного зарницы

явно среди осени царят,

и слегка качаясь как ресницы,

с ветром очень мирно говорят.

Грустные сегодня наши очи,

ты молчишь как будто дикий клен.

Наши дни становятся короче,

голос твой сезоном опален?

Утомилось солнце. Рядом тучи.

Не прочесть тебя. Ты извини.

Твой характер, это просто кручи,

и молчанье осени звенит.

22 сентября 2001

***

Склонилась лампа надо мной,

металл светился золотисто,

и с деревянной темнотой

стекло соседствовало чисто.

Рука держала предо мной

страницы мудрого поэта,

и чем поэт писал сильней,

тем больше загоралось света.

Не удержалась вдруг рука:

взяла тетрадь, взяла чернила,

но мысль о лампе так легка,

что лампа вовсе не светила.

Мне привезли перо жар птицы,

оно над зеркалом царит,

в нем отражаюсь я царицей,

когда та лампа не горит.

Вдруг загорелась: лоб, как мрамор,

сиял величественно взгляд,

перо служило вместо рамы.

Да, с лампой все пошло на лад.

Склонилась лампа надо мной,

металл светился золотисто,

и с деревянной темнотой

стекло соседствовало чисто.

23 сентября 2001

Герой туманов

Осенней порою навстречу

идет мой любимый Герой,

ведет он об инее речи

прекрасной осенней порой.

Как будто всю нервность земную

немного пристукнул мороз.

Его не люблю, не ревную,

и мир очарованный прост.

Исчезли туманы и росы,

и иней лежит на траве.

Деревьев замерзшие позы

плывут мимо дивных бровей.

Проплыли деревья в молчанье,

качнулась седая трава.

Росы и тумана венчанья

не просит моя голова.

А может быть, это и прелесть

пройти, будто два корабля.

И мысли у нас серебрились,

как первый из инея плен.

28 сентября 2001

В изголовье осени

Божественно свечение небосклона

на увядание лиственных пород,

на "Здравствуйте" и редкие поклоны,

на весь московский человечий род.

Уже замерзли стекла на машинах,

вцепился иней, закрывая свет.

Домов, неугомонные вершины,

в антеннах посылают свой привет.

Привет и ты, родное Подмосковье,

холодный воздух, солнце и леса,

где положила Осень в изголовье

златые, голубые чудеса.

Голубизна небес и водной глади

среди безбрежной лесополосы,

здесь люди все прошли, по каждой пяди,

по каждой пряди лиственной косы.

А в изголовье кос лежат равнины,

а в изголовье осени леса.

И мчаться среди золота машины,

где есть асфальта – лента, полоса.

1 октября 2001

Осенний бал

Осенний бал у золушки в разгаре,

златое платье вьется до земли,

стоит на берегу в хмельном угаре

среди своей взыскательной семьи.

Она в восторге смотрит на дворецких,

немеет перед зеркалом пруда,

она открыла ненароком дверцу,

где будто не бывала никогда.

А ведь все те же, те же горизонты,

да и деревья те, что рядом с ней,

и десять дней ей золотиться солнцем,

но в царской роли – многое видней.

И рядом он, иголками покрытый,

он просто пихта, в осени потерь.

Для золушки на солнце он открытый,

открыта ненароком счастья дверь.

И потерять листочек, словно туфлю,

ей не впервой, пусть принц ее найдет.

Он – пихта, он заметит, она тут ли…

Его красавица по осени так ждет…