На границе кольца

– Оно было тебе нужно, когда ты строил Большой Дом. Почему, как ты думаешь, Иерархи продлевают жизнь своего тела и даже тупые Охотники учатся менять облик, но всё равно остаются собой? Вы думали, это школярское правило ограничивает ваше развитие. В действительности оно защищает каждого, кто научился перемещать свою душу. Предав своё тело, вы не стали сверхлюдьми – вы перешли в разряд бестелесных, отверженных, проклятых духов. Какого бы уровня вы ни достигли, вы всё равно начинали как люди!

– Не важно, кем мы начинали – важен результат.

– А ты представляешь, каким он будет для вас? Ты же долго живёшь, ты должен был видеть таких же, освободившихся от плоти! Призраки, одержимые людскими страстями, теряют и разум, и силу, а потом становятся настолько слабыми, что с ними сможет справиться недоучившийся Гончар!

– Как с тобой?

– Что – со мной? Со мной никто не справился. Ты заключил меня в оболочку. Но не навсегда. Временно! Ты не можешь ни убить меня, ни ослабить, как, полагаю, рассчитывал. Людские души гаснут, если их заключить в неживой предмет. А со мной чего только не было! Подумаешь – пластиковый человечек! Лучше, чем расчёска для хвоста или оправа очков. Рано или поздно я выйду отсюда и обрету истинный облик. И это будет твой последний день, потому что таких шуток я не прощаю!

– Согласен, ты сможешь выйти отсюда. Но будет слишком поздно. К тому времени мы разрушим Уишта-Йетлин. И твой бесценный Обходчик будет мёртв.

– Ты не понимаешь, дорогой мой! Для меня не бывает «поздно». Для вас бывает. Вы можете опоздать или не успеть, а я никогда не теряю время, потому что в моём распоряжении – вечность. Я помню, когда не было Уишта-Йетлина, и доживу до его уничтожения или саморазрушения. И Обходчик тоже однажды умрёт. А я всё равно буду жить!

– Ты можешь опоздать к моей смерти.

– Ну, и что? Ты сдохнешь, а этого достаточно. А если понадобится, я тебя воскрешу, чтобы убить собственноручно. Думаешь, не знаю, как?

– Не важно. Важно, что сейчас ты не можешь выбраться.

– И не могу тебе помешать? Не могу повлиять на твой результат? А ты в курсе, что проиграл, и уже давно? Ровно в тот момент, когда решил, что можешь сравняться с такими, как я! Дело не в том, что ты выступил против самого Лоцмана! Дело в том, что ты занимаешься человеческими делами, а сам мнишь себя чем-то большим. Смешно наблюдать, очень смешно!

– Мне тоже смешно! Всесильный Лоцман угодил в детскую игрушку!

– Вот если бы ты смог уничтожить меня, тогда можно было бы хохотать… Нет, ты всё равно не понимаешь и не поймёшь! Ловушка страшит тех, кто находится во власти времени. Ловушка мешает сделать ход, отнимает драгоценные часы, приближает поражение. Наказание тюрьмой, которое практикуется в человеческом обществе, в том и состоит, чтобы отнять несколько лет от жизни. Всё равно что кусок смерти или небытие в рассрочку.

– Интересное толкование!

– Всего лишь интересное? Мне понадобилось несколько раз родиться в человеческом теле и пройти весь путь до конца, чтобы разглядеть смысл таких вещей. Ты про это забыл, когда решил, что ты выше! Я, бессмертный, могу понять людей, если очень захочу, но ты и тебе подобные не в состоянии выйти за пределы своей ограниченной жизни…

– Мы не только люди и мы не только жили.

– Нашёл чем хвастаться! Вы познали небытие, научились делить на ноль, но всё равно не способны перестать быть людьми. Даже наоборот. Хочешь, докажу? Вы собираетесь воевать с Большим Домом. Мстить кому-то. Что-то доказывать. Были бы вы подлинными бессмертными, вы бы предпочли пережить свих врагов. Наблюдали бы, может быть, вмешивались бы, но не всерьёз. Потому что оно не стоит того. Всё кончится – и Уишта-Йетлин, и те, кто приговорил вас. И начнётся что-то другое. Это и есть жизнь! Ты никогда не задумывался, почему бессмертные всесильные Лоцманы никогда не пытались захватить Вселенную?

* * * 01:48 * * *

Прозвище «Ныряльщица» Уи получила задолго до того, как переделала тело под свой главный талант и начала претендовать на имя «Хватальщица» и «Глотальщица». Последнее достижение наделило её титулом «Хозяйка Гьершазы», но радости от такой победы – ноль. Уи равнодушно взирала на свои владения. А чему радоваться? Свалка, как она есть: всё, что можно съесть, съели, остальное покрывалось плесенью и постепенно растаскивалось по окрестностям. Куски, осколки, ошмётки, обрывки и огрызки всех цветов радуги покрывали Гьрешазу, словно уродливое лоскутное одеяло. Она больше не была серой, но оставалась омерзительно грязной.

Как Уи ни старалась, она не смогла прекратить слепое всасывание мусора с Земли и других периферийных миров. Гьершаза изменилась – здесь больше не было ни покоя, ни тишины. Посвистывал ветер, заплутавший в лабиринте ржавых труб, шуршали бумажки и пластиковые пакеты. У подножья холма, где возлежала Ныряльщица, стайка хмерлиней дралась с визгливыми детёнышами тинников. Шуму от них было, как от ярмарки.

«Раньше было лучше», – думала Уи.

Она скучала по безысходным мертвенным просторам.

«Зачем Лоцману понадобилось всё менять?»