На границе кольца

– Ты можешь снова его создать, – быстро сказал он. – Беседник благоволит к тебе и не будет противиться материализации…

– Но он будет другой! – со слезами на глазах воскликнула Варя. – Он же ничего не будет помнить!

– Вытрись, – Злата протянула ей упаковку бумажных носовых платков. – У тебя тушь потекла, давай я помогу…

Пока Варя приводила себя в порядок, Дед снова попытался наладить контакт с Беседником. Дух был на прежнем месте, отзывался, но неохотно. Совсем как раньше – до знакомства с Варей.

«Здесь/у меня всё/везде тихо/спокойно», – сообщил он и выразил желание прекратить разговор.

Удостоверившись, что в этом направлении всё более-менее в порядке, Обходчик обратился к Держителю «Белорусской». Пусть Траквештрерия проиграл и осквернённые станции вернули былую силу, но кто знает, что придумал Норон!..

– Ты должен его изгнать!

Низкий хрипловатый голос, чёткие слова, ясный смысл. Обрывок телефонного спора? Городской сумасшедший? Оглядываясь по сторонам, Дед подивился совпадению фразы и сложившейся ситуации. Но когда разглядел говорившего, понял, что совпадений нет.

– Ты должен его изгнать! – повторил Держитель, откликаясь на призыв Обходчика.

Ответ обозначил новый уровень их взаимоотношений: раз речь зашла об обязательствах, значит, прежнее условное сотрудничество осталось позади.

Перед Дедом стоял рослый старик с длинной окладистой бородой, в сапогах и кожушке с курчавым воротником. Если бы не оттенок старой бронзы, одинаковый и для одежды, и для лица, можно было подумать, что это реликтовый вид приезжего – крестьянин из далёкой глубинки. Но автомат ППШ, закинутый за плечо, мирную версию не подтверждал.

Левая ладонь незнакомца, отполированная тысячью прикосновений, блестела под светом станционных бра. Нечего сомневаться: к Обходчику вышел старик из партизанского трио, которое украшало переход между «Белорусской-кольцевой» и радиальной.

Не удивительно, что Держитель выбрал такой образ! Если началась война, надо призывать тех, кто был создан в память о ней.

– Что случилось? – спросил Страж Границ.

– В связи с задержкой отправления поездов на Замоскворецкой линии руководство Московского Метрополитена просит вас воспользоваться наземным транспортом! – сообщил по громкоговорителю приятный женский голос. – Приносим свои извинения за причинённые неудобства.

– Это Норон? – Дед поднялся и перешёл в Слой невидимости, где было проще общаться с Держителем. – Где он?

– Пока нигде, – ответил старик и поправил ремень ППШ.

Грозный и величавый, он, однако, не производил впечатления ожившей статуи – наоборот, казался стариком, который похож на скульптуру.

«Сумма впечатлений, – подумал Дед. – Взгляды и воспоминания – вот что это такое». Он и не сомневался, что и статуя по-прежнему стоит в переходе и хранитель станции пребывает на своём законном месте.

– Ты должен его изгнать, – сказал Белорусский Держитель. – Твоя работа.

– Как, по-твоему, я это сделаю? – горько усмехнулся Обходчик.

Он посмотрел на Злату и Варю – сквозь дымку Слоя они казались призраками.

– Я бы жизнь свою отдал, но сомневаюсь, что его это остановит…

– Ты должен остановить его, – повторил Держитель. – Мы займёмся его слугами и защитим город. Ты остановишь чужого. Старший Брат поможет тебе.

– Старший Брат? – переспросил Обходчик.

Странно было слышать от духа Московского метро такой термин, больше похожий на перевод из Красного Наречия.

Дед обернулся к Злате и Варе – оказалось, они тоже покинули Земную Явь и теперь стоят рядом. Варя без особого удивления рассматривала старика-партизана, а Злата к чему-то прислушивалась: вытянула шею и легонько поводила головой из стороны в сторону. Повинуясь её примеру, Дед тоже начал слушать.

Сначала до него донесся чей-то вздох, усталый и радостный. А потом… Словно тысячи шёлковых крыльев слились в один широкий парус, и пойманный им ветер пробежался по всем Слоям, наполняя их свежестью вечности.

Лоцман вернулся.

* * * 02:12 * * *

К тому моменту, когда Лоцман освободился из плена пластиковой фигурки, Ясинь был жив, но сохранялось стойкое ощущение, что это ненадолго.

Уи-Ныряльщица избегала прямого боя: вытащив пушчремца в дальний Слой, она тут же отлетела подальше, не решаясь связываться с Тийдой. «Непобедимый» Отвратень мог лишить её магических способностей, без которых в Межмирье не выжить.

У Ясиня, например, таких способностей не было.

Порталы, полёты, превращения и прочая магия до сих пор казалась ему чем-то фантастическим, несерьёзным. Фокусы из «Маленьких помощников Гийолы», только для взрослых. Он прекрасно обходился своими силами: прошёл сквозь ужасы армейских лабораторий, выдержал испытание Гьершазой, уцелел после встречи с Отвратнями – без всякого волшебства.

В действительности Тийда Лан Хоколос старательно оберегал своего носителя. Но Отвратень не мог помочь там, где выживают только волшебники.

Ясинь тонул в густом, словно вата, воздухе. Пригодного для дыхания кислорода здесь содержалось чуть больше, чем в воде. И если Вражница легко переносила пребывание в разряженном пространстве, то пушчремец слабел с каждой минутой.