На исходе лета

— Если там покой и то, чего я ищу, тогда да. — Он проницательно взглянул на Сликит и произнес: — Возможно, это нужно тебе и Мэйуиду, а не мне.

— Всем нам,— с улыбкой ответила Сликит.

Мэйуид посмотрел на них, переводя взгляд с одного на другого, потом, по своему обыкновению, хитро ухмыльнулся и сказал:

— Ха! У смиренного крота снова появилось задание! У него прямо нос чешется! Он как птица полетит и обратно прибежит! Он снова стал собой. Слишком много кротов, слишком много последователей, слишком много шума. Я тебя люблю, Сликит, но мне действительно нужно проветриться. До свидания, обними меня и не торопись отстраняться. Покажи этому невинному, Сликит, что такое настоящая страсть.

Сликит рассмеялась и подошла к Мэйуиду. Ее здоровая, блестящая шерсть смешалась с его тонкой и редкой, их лапы соединились, носы соприкоснулись, а глаза улыбались. Любой, кто увидел бы их сейчас — а Бичен был единственным свидетелем этой сцены,— понял бы, что это настоящие влюбленные. Возможно, самые странные и нежные и самые загадочные во всем кротовьем мире.

— Не приближайся к Бакленду, любовь моя, — сказала она, и в голосе ее прозвучала тревога.

— Куда угодно кроме, в прямо противоположном направлении. Давайте-ка посмотрим... так, так... есть!

Мэйуид оторвался от Сликит и раза два крутанулся на месте, а при слове «Есть!» указал на северо-запад.

— Что там такое «есть»? — поинтересовалась Сликит.

— Покой, и тишина, и река, и то, в чем больше всего нуждается Бичен, — ответил Мэйуид.

— Нам тоже нужен покой, — заметила Сликит.

— Госпожа! Прощайте! — И он исчез, издав напоследок смешок.

Несколько минут Сликит глядела ему вслед, потом, повернувшись к Бичену, сказала:

— Надеюсь, когда-нибудь Камень пошлет тебе такую любовь, какую нашла я.

— Кроты-летописцы Аффингтона давали обет безбрачия, — печально усмехнулся Бичен, — а я полагаю, что стал в некотором роде летописцем. Хотя, познакомившись по записям Спиндла с повадками в Аффингтоне, можно не без оснований считать, что не все летописцы были такими уж и безбрачными.

Сликит вздохнула и присела на землю.

— Я знаю все об обете безбрачия, — сказала она. — Как сидиму мне полагалось дать такой обет, и много лет я была целомудренной. Даже теперь, когда Мэйуид называет меня своей любовью, я вспоминаю иногда, что нарушила обет. Я думаю, что в те годы я увядала, сама о том не ведая. Но должна признаться, что после того, как я покинула Верн...

— С Мэйуидом, — вставил Бичен.

— ...после того, как Мэйуид и я покинули Верн, все переменилось. Я могу вспомнить, что такое безбрачие, и, как ни странно, могу представить себе, как возвращаюсь к нему, хотя никогда бы по доброй воле не сделала этого. Я так много узнала с Мэйуидом, хотя, наверное, мы должны казаться странной парой.

— Не более странной, чем любая другая пара, когда узнаешь их поближе. Я имею в виду, что моя мать и Триффан не очень-то подходят друг другу, не правда ли?

Засмеявшись, Сликит сказала:

— Если бы тебя сейчас могли слышать последователи Камня! Они вряд ли ожидают таких речей от Крота Камня!

— «Крот Камня»! У меня нет никакого желания быть не собой, а кем-то другим — этому учили меня и Триффан, и Фиверфью. Они-то определенно не давали обет безбрачия. И мой отец, Босвелл, если только он был моим отцом...

— Если? — переспросила Сликит.

— Видишь ли... — немного виновато пояснил Бичен,— Фиверфью никогда об этом не говорила. Но если он был моим отцом, то едва ли он давал обет безбрачия!

— Фиверфью не хотела об этом говорить, но ведь там был еще и Бэйли.

— Единственное, что Бэйли помнит, — это свет Камня и то, что мой отец... Босвелл звал Фиверфью.

— Ты действительно не хочешь давать обет безбрачия, не так ли? — спросила Сликит.

— Ну, я хочу сказать, что... в общем... нет! — заявил Бичен и снова стал совсем юным.

Она снова засмеялась, дружески потрепав его по плечу:

— Если о тебе когда-нибудь будут писать — а это непременно случится, мой дорогой, — уверена, об этом они не напишут. Они захотят, чтобы тебя считали чистым. Я скажу одну вещь о Господах Слова: они никогда не давали себе труда притворяться относительно безбрачия, и это было единственное, в чем они не лукавили!

— Видишь ли,— серьезно продолжал Бичен, все еще погруженный в свои мысли, — большинство кротов, которых я встречал, имеют возлюбленных или жен, а у некоторых есть детеныши. И я чувствую, что у них есть что-то, чего я не понимаю. — У Бичена был до смешного озадаченный вид, но Сликит чувствовала, насколько все это для него серьезно. Она вспомнила слова Триффана, что Крот Камня прежде всего «только крот» и должен им быть, чтобы тронуть сердца других кротов. И только затем он — Крот Камня.

— Ты знаешь много такого, чего не понимают они и к чему их нужно вести, точно так, как ты вел нас с Мэйуидом через Грот Темных Созвучий в Данктоне, — сказала Сликит.

Увидев, что от ее слов боль в сердце Бичена не унимается, она добавила: