На коне, танке и штурмовике. Записки воина-философа

Автором Конституции решили считать Сталина. на уроках мы изучали доклад Сталина о Проекте Конституции. А с 1937 года мы стали изучать «Краткий курс истории ВКП (б)», точно так же приписывавшийся Сталину. особенно тщательно мы изучали раздел «о диалектическом и историческом материализме». В качестве дополнительной литературы мы читали «Вопросы Ленинизма» Сталина. я занимался всем этим с большим интересом. уже в школе я прочитал многие сочинения Маркса и Энгельса помимо «Коммунистического манифеста», который мы были обязаны знать по программе. Этот мой интерес к марксизму был частью моего общего интереса к философии и социально-политическим проблемам. новым тут было то, что я уже начал искать теоретическое объяснение наблюдаемых мною явлений жизни, а марксизм-Ленинизм претендовал именно на это, т. е. на то, чтобы быть самой высшей наукой о реальности. Мне потребовалось два года для того, чтобы понять, что многие вопросы, возникшие у меня, он оставлял без ответа, а на другие давал ответ ложный. Сталинские работы, с одной стороны, облегчали мне вхождение в марксистские тексты, довольно путаные, а порою нарочито заумные. но с другой стороны, уже тогда я (и не только я) замечал их вульгарность и даже нелепость. В них марксистские идеи доводились до вульгарной абсурдности и давали повод для насмешки и непочтительного отношения к святыням марксизма.

Наш учитель был очень доволен моим интересом к марксизму. Это от него я впервые узнал о существовании МИФЛИ. он давал мне списки философских книг, изучавшихся студентами философского факультета, разъяснял (конечно, в меру своих познаний) непонятные места. По его совету я прочел самые легкодоступные книги в марксизме – «диалектику природы» и «Анти-дюринг» Ф. Энгельса. у меня появился вкус к диалектике как к способу мышления, но не в упрощенном сталинском смысле, а в смысле, более близком к гегелевскому и марксовскому. В десятом классе я прочитал первые разделы «Капитала» Маркса. В моих разговорах я постоянно упражнялся в «диалектических фокусах», как шутили соученики. учитель сказал как-то, что я – прирожденный диалектик, и посоветовал после окончания школы поступить на философский факультет МИФЛИ. я об этом тоже начал подумывать, но твердого решения у меня еще не было.

Самый главный итог моего первого знакомства с марксизмом заключался в том, что я преодолел священный ужас перед высотами марксизма, сковывавший других. я увидел, что марксистские тексты ничуть не труднее тех философских произведений, которые мне уже довелось читать, и что в них обнаруживались довольно простые идеи. А главное, я почувствовал в себе способность рассуждать диалектически о реальных проблемах. Такие категории диалектики, как «причины», «законы», «тенденции», «сущность», «явление», «содержание», «форма», «противоположности», «отрицание отрицания» и т. д. вошли в аппарат моего мышления как элементы определенного подхода к проблемам реальности.

* * *