На край света с первым встречным

               Никита больше ничего не говорит, встает и уходит из кухни, а я остаюсь одна и думаю: какая я дура. Вот что мне стоило сказать ему всего три слова. Ведь я уверена, что он испытывает подобные чувства и точно не станет смеяться надо мной. А какая разница, кто кому говорит об этом первый?!

               Вздыхаю и встречаю гениальную мысль: это сделать еще не поздно. Подрываюсь и несусь в комнату с твердым желанием признаться в любви, но его там нет. Прислушиваюсь. В ванной шумит вода. Благоразумно подождать, когда Никита выйдет, но мне приспичило, и промедление подобно катастрофе.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

               Подбегаю к двери с бешено бьющимся сердцем, трогаю ручку. Не заперто. Открываю дверь и вхожу в ванную к парню, который может в данный момент принимает душ. Ох!

               Никита стоит ко мне спиной и настраивает температуру воды. Из-за льющегося водопада не слышит, что я вторглась в его пространство. На нем только боксеры, и я прилипаю взглядом к рельефным мышцам. Надо перестать пялиться и дать знать, что он уже не один, а еще сказать то, за чем, собственно, я пришла, нарушив его уединение. Вот только вместо этого делаю несколько разделяющих нас шагов и, прильнув к коже парня, просовываю руки, и обнимаю за талию. От неожиданности он вздрагивает и сразу напрягается. Потом пытается разжать мои пальцы, но я как вчера намертво вцепилась в него.

               Ник выключает воду, и она перестает оглушать нас.

               – Что ты делаешь?

               И тут наконец я начинаю признательную речь.

               – Сначала ты мне совсем не понравился.

               Непроизвольно морщу нос, представляя ту картинку, когда я впервые встретила свою «попутчицу».

               – Ты был таким сладким, но потом я увидела тебя... другим, и ты меня сильно зацепил, хоть я совсем не хотела этого.

               Говорить, не видя его пристального взгляда, легче, и я с легкостью продолжаю извергать свой поток слов.

               – Потом я не могла понять или боялась в себе разобраться, почему рядом с тобой мне тяжело дышать, почему я дрожу от одного твоего взгляда и веду себя как глупая школьница... Все оказалось банально…

               Замираю и выдыхаю:

               – Я люблю тебя.

               – Кира…

               Безумно боюсь услышать что-то, что сейчас не готова, и предупреждаю прежде, чем он продолжит свою мысль:

               – И не надо мне снова говорить про благодарность! Ничего подобного. Я разобралась в себе не вчера. А не сказала, потому что боялась, что ты посмеешься надо мной, ведь ты говорил про временные отношения...

               Никита поворачивает меня вокруг себя, и мы встречаемся взглядами. Он пробирается глубоко внутрь и, будто ищейка, исследует каждый скрытый уголок, чтобы удостовериться в правдивости моих слов.

               – Повтори.

               – Что?!

               – Что ты сказала до этого.

               Признаваться в любви, смотря ему в глаза сложнее, но я смело повторяю:

               – Я люблю тебя, Никита.

               Парень приподнимает мое лицо за подбородок, потому что, сказав три самых важных слова в моей жизни, я не выдержала напора его взгляда и опустила глаза.

               Мне опять приходится тонуть в пьянящей лазури, и в какой-то момент вдруг я ловлю себя на мысли, что он смотрит на меня особенно, почти также как тогда на пляже, просто сейчас в его взгляде нет той жгучей боли – сейчас он приправлен сладостью происходящего момента.

               Это ли не ответное признание в любви?! Почему же я с замершим сердцем жду, когда оно трансформируется в подобную банальную фразу?!

               Он проводит пальцами по моей щеке и тихо произносит:

               – И я люблю тебя.

               После этих слов я будто обретаю крылья и становлюсь невесомой. Хочется порхать, как бабочка, от своего счастья.

               Практически одновременно мы приближаемся к губам друг друга и сливаемся вовсе не в безумном и неуправляемом поцелуе, какие были у нас раньше, а в нежных и трогательных тягучих прикосновениях. Мы словно не хотим «испачкать» светлое чувство безудержным напором страсти, что безусловно бурлит в крови, и которую приходится сдерживать.

               Мои пальцы каким-то образом перемещаются на его шею, и я тереблю отросшие волосы и, кажется, каждым миллиметром себя вжимаюсь в тело парня. Он начинает подключать руки, и я трепещу от обжигающих ласк.

               Волшебным образом одежда исчезает с меня и кляксами лежит на полу, но я не стесняюсь наготы, сейчас мне хочется быть его до каждого сантиметра своей кожи. От желания, что подобно смерчу закрутилось в животе, я уже изнемогаю. Пора умолять о пощаде, но Никита, почувствовав это, подхватывает меня за бедра и поднимает наверх. Ойкаю, цепляюсь за него крепче и позволяю унести себя из ванной.

               От жара, охватившего все мое существо, постель кажется холодной, и я тяну парня, чтобы он накрыл меня своим телом и не дал остыть. Ник пытается отстраниться, и я тут же заключаю в капкан ног его бедра.

               – Отпусти.

               В ответ к словам получаю еще свою «любимую» ухмылку и обжигающий взгляд потемневших глаз. Вижу: желание завладело им не меньше, чем мной, и по доброй воле он от меня не уйдет, и слушаюсь.

               Наблюдаю, как парень достает квадратик фольги и, не отводя взгляда от моих глаз, рвет ее зубами.

               Почему мне кажется это дико сексуальным? Оттого что у меня  не было секса уже почти три недели?