На краю тени

Говоря по правде, Мобуру его огорчал. Гэрот помнил мать мальчика. Что-то вроде принцессы острова, плененной в дни перед тем, как империя Сета разбила флот короля-бога. Он увлекся принцессой и, пока бесконечная процессия других женщин, высшего и низшего сословий, желавших того или нет, проходила через его опочивальню, пытался завоевать ее сердце по-настоящему. Она была такой же необузданной и пылкой, как он — расчетливым и холодным. Очаровательная, экзотичная. Гэрот испробовал все, кроме магии. С юношеской уверенностью он считал, что перед ним не устоит ни одна женщина.

Спустя год она по-прежнему его надменно презирала. Ни во что не ставила. Как-то ночью он потерял терпение и изнасиловал ее. После чего собирался задушить, но, как ни странно, устыдился. Позднее Неф сказал ему, что принцесса беременна. Гэрот выкинул ребенка из головы, пока Неф не доложил, что мальчик прошел все испытания и готов к уурдтану. Гэрот дал Мобуру уурдтан, не сомневаясь, что посылает юношу на верную смерть. Однако тот выполнил задачу так же легко, как все другие, поставленные перед ним Гэротом.

Самым скверным было то, что наследник, претендующий на трон Халидора, ни на йоту не выглядел халидорцем. У него были глаза матери, ее грудной голос и — ладешская кожа.

Горько и обидно. Ну почему не смог Дориан? Гэрот возлагал на него такие надежды. Дориан нравился ему. Он прошел уурдтан, а затем предал Гэрота. Куда меньше король-бог надеялся на того, кто называл себя Ротом. Но тот хотя бы был похож на халидорца.

Мобуру носил регалии командира алитэрской кавалерии: красная парча, расшитая золотом, и знак в виде головы дракона. Юноша умный и смышленый, исключительно самоуверенный. Несмотря на ладешскую кожу, почти красавец (неохотно признавал Гэрот), с репутацией одного из лучших наездников. Безжалостный. Конечно. Он держался, как и должен держаться сын короля-бога. Покорность в облике так же естественна, как и повседневная одежда.

Гэрота это раздражало, но, кроме себя, винить было некого. Он строил жизни своих отпрысков так, что те, кто выживал, получались всегда точь-в-точь как Мобуру. Проблема состояла в том, что король-бог замышлял испытания, чтобы получить несколько кандидатов. В таком случае их внимание сосредоточилось бы друг на друге. Брат начал бы плести интриги против брата — что вполне устраивало отца. Однако теперь, когда Дориан его покинул, Рот мертв, а другие и близко не способны на уурдтан, остался один Мобуру. Скоро амбиции юноши обратят его взор на самого короля-бога. Если уже не обратили.

— Какие новости из Фриза? — спросил Гэрот.

— Плохие, ваше святейшество, как мы и предполагали. Может, даже хуже. Кланы выдвинули ультиматум. Они согласились на перемирие и теперь собираются перезимовать рядом с границей, чтобы весной примкнуть к боевому отряду. Выращивают крула, а возможно, и зела с ферали. Если преуспеют в этом, то в ближайшие девять месяцев увеличат их число.

— Как, во имя Хали, нашли они место для их создания? — чертыхнулся Гэрот. — У себя, в вечной мерзлоте?

— Мой господин, — сказал сын. — Эту угрозу можно легко нейтрализовать. Я взял на себя смелость и приказал, чтобы сюда доставили Хали. Она пройдет через Ревущие Ветра. Так быстрее.

— Что ты приказал?! — Ледяной голос Гэрота звучал угрожающе.

— Она уничтожит один из наиболее грозных гарнизонов Сенарии, избавляя вас от головной боли. Прибудет через несколько дней. Под замком есть идеальное место. Местные называют его Утробой. С Хали мы сможем вырастить армию, какой свет еще не видывал. Это место пропитано страданием. За семь столетий пещеры под Халирасом выработаны. Крул, которого могут вырастить наши вюрдмайстеры, — ничто по сравнению с тем, чего возможно добиться здесь.

Король-бог напрягся, однако на лице не дрогнул ни единый мускул.

— Сын, дорогой мой. Ты никогда не выращивал крула, ни разу не выковывал ферали и не разводил ферози. Ты даже не представляешь, чего это стоит. Вот почему я использовал людские армии, чтобы завоевать горцев, речные кланы, Тланглангов и Гростов. Я укрепил свою власть в стране и четырежды расширял границы — и никогда не использовал крула. Знаешь, как начинают сражаться люди, зная, что если проиграют, то их семьи будут съедены? Они бьются до последнего человека. Даже детей вооружают луками. А женщины хватаются за кухонные ножи и кочерги. Я видел это в детстве, и крул ровным счетом ничего не дал моему отцу.

— У вашего отца не было вира.

— Дело не только в вире. Разговор окончен.

Мобуру никогда не осмеливался заговаривать с ним в таком тоне. Да еще без спросу приказал доставить Хали!

Впрочем, Гэрот солгал. Делал он и крула, и ферози. И даже ферали, который убил двух его последних братьев. Гэрот зарекся: больше никогда. Никаких чудовищ, кроме нескольких пар ферози, над которыми он работал, чтобы однажды послать в лес Иаосиан за сокровищами Эзры. За этих ферози уже заплачено сполна, и взять с него больше нечего.

Хотя Мобуру, пожалуй, прав. Вот что самое скверное. Гэрот привык относиться к нему на равных. Так, как другие отцы относятся к своим сыновьям.