На крючке

Мужчина, казалось, был с ней знаком, но не настолько, чтобы запросто, по-дружески делиться связанными с игрой опасениями и надеждами. Он сдвигал свои густые, наседающие на глаза брови, шмыгал крупным носом и нервно поглаживал лоб. Видимо, был азартным игроком.

Яна сделала глоток вина, которое тут же заказала, с удовольствием отметив, что за стойкой та самая словоохотливая девушка, у которой она осведомлялась о Ваксмахере. А вот, кстати, и он! Яна с интересом воззрилась на подошедшего к столу Михаила Анатольевича. Он был несколько озабочен. Не удостоив вертящуюся рулетку взглядом, он обратился к брюнетке. Та напряженно улыбалась ему, делая вид, что внимает ему исключительно руководствуясь требованиями гуманности. Видимо, он ей надоел, но открыто сказать об этом она не решалась. Михаил Анатольевич сделал нетерпеливый жест рукой, словно приглашая девушку последовать за ним, но та проигнорировала его, неловко отмахнувшись.

Крупье объявил о конце очередного кона, и короткостриженный седоватый мужчина в синей рубашке с расстегнутым воротом поднял глаза на Ваксмахера. Тот скривил губы, что-то цедя сквозь них. Мужчина, сохраняя самообладание, ответил презрительной усмешкой и что-то сказав, видимо, не особенно приятное для Ваксмахера, отвернулся на миг, а потом еще ниже склонился над столом, ожидая объявления крупье. Тут Яна увидела Засурского-старшего. Он стремительно подошел к брюнетке и резко заговорил с ней. Его лицо конвульсивно дергалось, он снова был на взводе. Брюнетка бросила короткий, полный недоумения взгляд на Ваксмахера и, отдав ему бокал, пошла с Засурским. Они удалились, но вскоре Засурский вновь появился. Мужчина-игрок обменялся с ним многозначительными взглядами – Яна уловила между ними (мужчинами) некую тонкую связь – потом отозвал Ваксмахера в сторону и стал с ним энергично трепаться. Затем, видимо, не встретив должного понимания, Засурский ушел, не преминув перед уходом одарить своего зама раздраженным, припечатывающим взором.

Яна с любопытством смотрела на этот спектакль. Она забыла про вино, целиком отдавшись зрелищу, пока у самого ее уха не раздался насмешливо-недружелюбный голос Засурского, попавшего в бар через другую, располагавшуюся с противоположной стороны арку.

– Шпионите?

Начальный шипящий звук лишь подчеркнул змеиную ядовитость замечания. Яна вздрогнула – столь тесное соседство Засурского было для нее неожиданно.

– Отдыхаю, – выдавила она улыбку. – Или не имею права?

– Имеете, – недоверчиво усмехнулся Засурский. – А как насчет игры?

– Я еще не готова, мне нужен определенный градус, чтобы доверить свои сбережения вашему казино, – иронично откликнулась Яна.

– То есть, – напрягся Засурский, – вы полагаете, что вас здесь надуют?

– Ну, не так грубо, – кокетливо поморщила нос Яна, – но ведь не благотворительностью вы здесь занимаетесь!

– Нужно мастерство, тогда в накладе не останешься, – назидательно сказал Засурский.

– Я вот все думаю, – с затаенной садистской радостью улыбнулась Яна, – что понадобилось кому-то в квартире Галкиной?

– Вы были у меня дома, – уклонился от ответа Засурский. – Кто вам позволил?

– Я же не вломилась без приглашения, – возразила Яна. – Яков Григорьевич, как ваша супруга относилась к тому, что у вас была любовница? Если она, конечно, знала о ее существовании…

Засурский нахмурился. Его тонкогубое лицо стало неприступным и суровым как никогда.

– Не ваше дело! – злобно процедил он.

– А ваш сын, он охотно делил с вами свою невесту? – Яна решила дожать папочку.

– Никакая она не невеста! – гневно блеснули глаза Засурского, – она была просто шлюхой, с которой порой спят ради удовлетворения грубых инстинктов.

– Не очень-то любезно так говорить об умершей, – Яна сделала брезгливую гримасу, – хотя… За той нарочитостью, с которой вы открещиваетесь от Жени и принижаете ее, как мне кажется, скрывается ваше былая зависимость от нее. Это была страсть? Извините за нескромный вопрос.

– Нет, – раздраженно прохрипел Засурский, – это было то, что я сказал!

– Удовлетворение похоти? – уточнила Яна.

– Вот именно, – на бритвенно-узких губах Засурского пояилась мефистофельская усмешка, – не более того.

– Что Женя взяла у вас, Яков Григорьевич? – Яна вперила в дрожащее от негодования лицо Засурского острый взгляд. – Ведь за это ее и убили.

– Понятия не имею, о чем вы говорите, – угрюмо сдвинул брови Засурский.

– Вам не знакома белая «стодесятка» номер… – Яна по памяти назвала номер автомобиля, из которого следили за Галкиной.

Засурский картинно приподнял брови, выказывая изумление.

– Что это?

– Так вам знакома эта машина?

– Нет, – Засурский сделал резкое движение, дернув за узел галстука, словно тот жал ему.

– Хорошо, – вздохнула Яна. – И вы никогда не видели ее у казино?

– Нет, – сердито повторил Яков Григорьевич.

– О! – услышала Яна за спиной голос Ваксмахера. – Я тебя везде ищу!

Он обращался к Засурскому.

– Да-да, – заторопился последний. – Ты знаком с частным детективом?