На крючке

– Почему-почему, – Ваксмахер посмотрел в окно, за которым чернело небо, – а почему я должен вам обо всем докладывать? Кто вы такая?

– Ну, я, положим, не такая уж важная птица, – пожала плечами Яна, – а милиции вы почему не сообщили об этом?

– А они меня не спрашивали, – с ядовитой усмешкой ответил Ваксмахер.

– Может, вы знаете, где он назначил ей встречу?

– В «Мадриде», в пять часов, – кивнул Михаил Анатольевич, – они частенько там встречались.

– Вы не ошибаетесь насчет времени?

– Абсолютно точно, – кивнул Ваксмахер, – она сама мне сказала.

– Почему же она не пошла в «Мадрид», а оказалась дома, где ее убили? – задумчиво произнесла Милославская.

– Черт возьми, – прошептал Ваксмахер. – Так это он и убил ее, гаденыш! Как же я сразу не догадался!

– К счастью для Антона, у него на время убийства железное алиби, – сказала Яна. – Он действительно ждал Женю в кафе, и его там многие видели.

– Обычно железные алиби на поверку оказываются не такими уж и железными, – с сомнением сказал Ваксмахер. – Стоит только копнуть поглубже.

– Даже если это и так, – Милославская сделала вид, что соглашается, – то у Антона не было никаких причин для убийства.

– Значит были, – упрямо твердил Ваксмахер.

Он снова закурил, нетерпеливо поглядывая на часы.

– Ну что, больше у вас вопросов нет? – он попытался подняться, но Джемма пресекла его попытку негромким рыком.

Яна даже не обратила внимания на его реплику. Она на пару минут замолчала, обдумывая ситуацию. Михаилу Анатольевичу ничего не оставалось, как сидеть и ждать. Наконец, Яна снова обратилась к нему.

– Какое отношение к дискете имеет Копелев?

– Понятия не имею, – пожал плечами Ваксмахер. – Этот полицейский – азартный игрок, но везет ему не часто, поэтому он сделал большие долги. Я доложил об этом Засурскому и он использовал Копелева для каких-то своих делишек. Он просто попался на крючок, этот Копелев…

– Мог он что-нибудь знать о дискете?

– Сомневаюсь. На ней слишком серьезная информация, чтобы говорить о ней кому бы то ни было, тем более такому человеку, как Сергей Копелев.

– Тем не менее, – пренебрежительно хмыкула Милославская, – только я могу назвать по крайней мере трех человек, которые были в курсе. Не слишком-то тщательно ваш шеф заботиться о своей безопасности…

– Мне теперь все равно, – махнул рукой Ваксахер, – уберите собаку и я пойду, у меня срочные дела.

– Боюсь, Михаил Анатольевич, – вздохнула Милославская, – у вас теперь долго не будет срочных дел.

– Что вы этим хотите сказать? – Ваксмахер начал понимать, что просто так ему отсюда не выбраться.

– Что скоро здесь будет милиция, с которой вы теперь будете иметь дело.

– Так вы тоже обманули меня? – возмущенно воскликнул Ваксмахер.

– За свои проделки нужно отвечать.

– О, Боже, – схватился за голову Ваксмахер. – Какие люди все же подлые! Где же благородство, порядочность, доброта, наконец?

– Только не вам говорить о благородстве и порядочности, – высокомерно поморщилась Милославская. – Вы что же, хотели завладеть дискетой, чтобы передать ее своему шефу?

– Конечно, – пытаясь быть как можно более убедительным произнес Ваксмахер.

– Неужели? – недоверчиво улыбнулась Яна. – А почему же вы не сообщили об этом Якову Григорьевичу? Или собирались сделать ему сюрприз, заплатив, кстати, свои деньги? И после этого вы рассуждаете о высоких материях?

Ее риторический вопрос прервала милицейская сирена. Она быстро приближалась, и вскоре за окнами, рядом с красным «мерседесом» Ваксмахера остановился какого-то неопределенного светло-серого цвета УАЗик с надписью «милиция» на боку.

– Игра закончена, Михаил Анатольевич, – Милославская отошла от окна и пошла встречать гостей.

Ваксмахер хоть и был вне себя от ярости, но даже не пошевелился, помня о Джемминых зубах.

* * *

Домой Милославская добралась глубокой ночью. До города ее с Джеммой довезли на милицейском УАЗике, а там пришлось долго ловить машину, чтобы добраться до Седьмой линии. Ваксмахер не стал долго отпираться и выложил все начистоту. Его версия о том, что на него покушались, выглядела довольно правдоподобной, так как в сгоревшей машине кроме двух трупов обнаружился и целый арсенал оружия. Дискета, за которой охотились бандиты, оказалась теперь в руках у следственных органов, правда, предъявить что-то Засурскому на основании записанной на ней информации было невозможно: это были сплошь ряды цифр, которые могли быть понятны только ему самому, да еще, может быть, бандитам, которым не нужны были документальные подтверждения того, что Яков Григорьевич не делился с ними своими «левыми» доходами. Для правохранительных органов же эта информация не имела никакого практического интереса.