На крючке (СИ)

Анжелика Уварова понуро кивнула, обошла меня и принялась одеваться. Я же, обняла себя за плечи, ожидая её ухода и дальнейшего разговора с хмурым Сашей.

— Мы с твоим отцом хотим загладить перед тобой вину, — завела она новую попытку заговорить. — Мы всё понимаем…

— Вы не учли одного, — перебила я. — У меня нет родителей. Единственная родственница скончалась, когда мне было девятнадцать. Помнится, ты даже на похороны не явилась, предпочитая свалить в Мексику на съёмки. Не заикайся даже, — скривилась, я когда она выпрямилась и хотела сказать то, что пыталась последние пару лет. — Я своего решения не изменю. Просто исчезни.

Я выдохнула только, когда дверь за ней закралась. Глубокие раны застаревшей обиды от несправедливости снова дали о себе знать, но сейчас я не хотела бросаться на постели и придаваться слезам, как всегда, делала, когда речь заходила о родителях.

— Бедная моя девочка, — прошептал Саша у самого уха и обнял со спины, кутая в тепло своего тела. — Теперь я понимаю, Цветочек.

А я вдруг вспомнила его хмурое лицо, когда объясняла кто эта женщина. И улыбнулась, поняв, что Проскуров не любитель порно. Иначе бы знал. Не мог бы не знать женщину, которую нередко узнают в лицо даже на улице.

Моя соседка справа хорошо знакома с ней, вроде как, школьная подруга. Наверняка, она и рассказала матери обо мне. Больше просто некому. Ларина бы точно не стала, ведь я строго настрого запретила это делать.

— Знаешь, что, Цветочек?

— М? — отозвалась я.

— Мы не будем жить в этой квартире. Прости, но надписи в подъезде, обличающие твою мать, не оставляют мне никакого шанса.

— А закрасить? — спросила тихо, особо ни на что не рассчитывая. Я была настолько опустошена внутри, что ни ближайшее, ни дальнейшее будущее не вызывали у меня интереса.

— Надписи закрасить, а свидетелей убить? Прости, но моя работа не позволяет мне распускать руки в отношении гражданских. Да и свидетелей, я так понимаю, полстраны.

Я усмехнулась.

Да уж. Мой вариант точно не подходит. С другой стороны, у меня давно зрела мысль продать квартиру и переехать, а вот и повод нашелся.

— Я согласна, — мысленно махнула я рукой.

Если уж и прыгать с места в карьер, то только крепко сжимая надёжную руку.

Глава 11

Неделю спустя

— Проскурова, проходите! — позвал меня в кабинет довольно молодой парень.

Странно слышать чужую фамилию в свой адрес. Я посмотрела на хмурого Сашу и поднялась со скамейки. Уже в кабинете, когда приподнимала свитер, оголяя живот, Волк вдруг потемнел лицом, как-то очень внимательно разглядывая и врача, и кушетку, на которой мне следовало расположиться.

Узист, ничего не замечая, нанёс на мой живот холодный гель, отчего я скривилась.

— Какой срок у вас?

— Двадцать три недели, — ответила, сосредоточив всё внимание на экране, где пока ещё происходило что-то непонятное.

Парень поводил прибором по моему животу, внимательно присмотрелся, что-то записал в карточку и бодро отрапортовал:

— Всё хорошо. Вполне себе здоровый, хорошо развивающийся мальчик.

Я замерла на миг, ощутив странное волнение.

— Мальчик? — спросила хрипло. — Мне говорили, что это девочка.

Парень снова приложил прибор к моему животу, ткнул пальцем в монитор и сказал:

— Вот видите? Первичные половые признаки, — он снова сдвинул прибор и показал малыша полностью, после чего нажал кнопку на аппарате, остановив изображение.

Я взглянула на Волка, а тот… Тот неотрывно смотрел на зафиксированную картинку плода. Малыш, кажется, мирно посасывал пальчик, даже не собираясь пинаться и давать о себе знать.

Он у меня вообще спокойный, изредка мог пихнуть, да и то ночью, потому что мама любит спать на спине.

— Мальчик…

«Будь у меня сын, я бы ещё подумал», — вспомнила я ненавистные слова, отчего тут же поморщилась.

— Бывает, — пожал плечами доктор. — На сроке в двенадцать недель пол ребенка ставят предварительный. Вывод делают на основе размеров. У вас плод некрупный. Вероятно, ранее соответствовал размерам девочек.

Я сглотнула, стёрла гель с живота принесённой с собой салфеткой, опустила кофту и поднялась с кушетки.

— Я же… Я все вещи на девочку покупала, — призналась тихо. — И куда их?

Не то чтобы я обращалась конкретно к кому-то. Скорее, жаловалась, не рассчитывая на помощь зала, но доктор верил, что может помочь советом, он и ляпнул:

— Вы же молодые. Ещё родите.

Я застыла, уставившись на Сашу, а он… Он вдруг медленно так растянул губы в предвкушающей улыбке.

— Действительно. Не пропадать же вещам, в конце концов.

Из кабинета УЗИ я выходила пунцовая и в смятении.

Мальчик! Кажется, я себе даже в параллельной вселенной не представляла, что у меня будет не дочь. Это как обухом по голове получить от мироздания. И за что? Я не представляла, как растить сына. Это же машинки, пластиковые пистолеты и чисто мальчуковая одежда. Это войнушки, конструкторы, футбол и драки. Это…

— Катастрофа, — выдохнула я у гардеробной, увидев, как какой-то пацан лет восьми играл в стрелялку на планшете, пока его мама болтала по телефону.

— Цветочек, ну ты чего?

Я чего? Это я чего?

Я повернулась к Проскурову и брякнула, совсем не подумав: