На круги своя

Однако сердце противилось доводам рассудка.

Определенно, Эллан вчера хотел не физического обладания. Меня не покидало ощущение правильности происходящего, близость с лордом казалась естественной. Да и, засыпая, впервые чувствовала себя защищенной.

Мое внимание привлекло зеленоватое свечение. Оно исходило от повешенного на стул платья. Точно помню, Эллан бросил его на пол, когда снимал, и не здесь, а у двери в умывальную комнату. Значит, с утра поднял, расправил. Заботливый.

Ой, а вот мое белье, чулки, пояс. Лежат под стулом.

Кончики ушей покраснели.

Помню, как Эллан все это снимал. Его язык и губы довели до исступления задолго до того, как чулки соскользнули с ножек. Пояс лорд и вовсе снимал зубами, попутно закрутив в теле еще одну тугую огненную спираль.

Я загоралась от одного прикосновения, малейшего дуновения — настолько стала чувствительной кожа между бедер.

Подвески отчего-то висели на столбиках кровати. В знак победы, что ли?

Не сразу сообразила, что свечение исходило от пирамидки связи. Она лежала в потайном кармашке платья среди складок. Недоумевая, кому понадобилась, перебежками добралась до стула и обратно. Холодно, между прочим, и в ванную хочется!

После бурной ночи найти удобную позу оказалось проблематично. Ноющие мышцы постоянно напоминали о себе.

Повертела кристалл в руках, гадая, отвечать или нет. Неизвестный оказался настырным, пришлось пригладить волосы и завернуться в одеяло.

Надеюсь, не догадается, что я не у себя. Вещей Эллана не видно, а на кровати имя владельца не написано. Вряд ли со мной пожелала переговорить любовница лорда Марона, значит, сойдемся на гостевой спальне.

От мысли, что на той же кровати Эллан придавался плотским утехам с другими, стало гадко. Не хочу! Только со мной!

Грустно улыбнулась.

Вспомни Рину, она именно здесь кричала под Элланом, так же изнывала от страсти, мечтая и страшась того, что ее проткнут насквозь.

Хоть не на тех же простынях.

Мой и только мой! Обойдется Рина без голубоглазого брюнета.

Я приревновала Эллана к наложнице из-за умопомрачительной близости? Сама себя не узнаю.

Чистое удовольствие, небесные качели…

Мечтательно закатила глаза.

Ммм, я не против повторить. Помнится, в одной из гостиных лежала шкура. Мех так приятен обнаженному телу, а Эллан умеет играть на нежном инструменте.

А, пускай! Мы отлично провели время.

Спущусь, позавтракаю и постараюсь забыть. Хотела стать навсейкой, так чего жалуешься? Эллан мне сказок о любви не рассказывал, никакой выгоды не получил и не получит.

Думала, пирамидка давно погасла — ан нет. Вздохнув, провела над ней рукой, выпуская на волю столп света. В нем возник образ Соланжа. Рассыпанные по плечам белоснежные волосы, будто покрывало на завьюженной земле, уже знакомый кафф в ухе, черная наглухо застегнутая рубашка со стоячим воротничком некроманта, слишком скромная для альбиноса тонкая золотая цепочка.

— Миледи, — Соланж почтительно склонил голову, не выказав никаких эмоций по поводу моего внешнего вида. — Надеюсь, я не разбудил вас.

Голос его звучал размеренно и почтительно, будто передо мной не страшный Хозяин смерти, а какой-нибудь лэрд.

Второе насторожившее обстоятельство — некромант прятал взгляд под полуопущенными ресницами. Не знай я Соланжа, подумала бы, ему стыдно.

— Нет, я уже проснулась, ваша светлость, — подтянула одеяло к подбородку и подсунула под поясницу подушку.

Светлостью назвала специально, памятуя о неприятии некромантом подобного обращения.

Проглотил. Зато поднял глаза и, словно зверь, широко раздувая ноздри, окинул взором доступную часть спальни.

Раскрасневшаяся помятая девица, трофеи-подвески — тут и додумывать нечего.

Стало чуточку стыдно. Не привыкла я беседовать с мужчинами при подобных обстоятельствах.

— Понимаю, не вовремя, — кислая улыбка тронула пего губы. Глаза вновь спрятаны под ресницами. Играет, или действительно больно? — Бурная ночь, миледи?

Надеюсь, не стала цвета вареной свеклы, но ответила твердо. Уроки притворства наконец дали всходы.

— Оставьте ваши предположения при себе. Всего хорошего!

— Подождите! — в отчаянье удержал Соланж, выбросив руку, словно надеялся помешать отключить пирамидку.

Дала слабину и позволила ему высказаться, даже интересно стало, отчего так испугался некромант.

— Во-первых, позвольте вновь извиниться, — к Соланжу вернулось былое спокойствие, хотя сидеть некромант не мог, расхаживал по кабинету. — Позавчера я повел себя недопустимо. Вы любите розы?

— А? — не поняла я.

— Выбирайте цветы, их доставят незамедлительно.

— Не нужно, — попыталась отказаться от подарка, но некромант оказался настойчивым.

В итоге сошлись на фрезиях. Они такие нежные… и зимние, пусть потрудится, поищет. Кто сказал, что прощение дается легко?

Соланж с облегчением выдохнул. Значит, не чаял уговорить. Он, наконец, сел, сцепив пальцы в «замок».

— Могу я рассчитывать на полчаса вашего времени? — Некромант обращался ко мне подчеркнуто вежливо, как к вышестоящей.

Словно он подданный, а я королева.

Кивнула.

Занятно, Соланжа мучило чувство вины.

Глупо хихикнув, навострила уши и заерзала в постели.