На круги своя

— Конечно. Просто мы с вами разные, и еще неизвестно, кто кому нужнее. Мне, как и вашему Гаврику, интересен сам процесс преодоления. Я люблю лезть черту на кулички, за что часто получаю пинки под зад, мне противен быт, меня тошнит от его неизбежности. С какой миссией я послана в мир? Или Гаврик? У каждого она своя и каждому ее надо исполнить. Вот если вы считаете, что такие люди, как я и Гаврик, — катализаторы процессов, катализаторы жизни, то нам больше, чем другим нельзя расслабляться, копаться в мелочах, блудить, мараться до мерзости. Нельзя!

— Высо-окую планку берете, — будто с завистью произнес он, а потом добавил с невольным предвкушением: — смотрите, падать будет больно.

Мы подъехали к моему дому. Когда я уже подошла к подъезду, он меня окликнул:

— Минуточку, моя леди!

Я возвратилась, подумав, что забыла что-то в машине.

— Относительно… вашей докуки. Завтра я привезу вам письмо, что вы нам ничего не должны, никаких финансовых или иных претензий у нас к вам нет.

— Так их и нет. Зачем мне такое письмо?

— Затем, что Гаврик закроет ваши позиции перед этими… — он сдержал крепкое словцо, — бартером. Бартер вашим киевлянам уйдет завтра, а наше письмо будет датировано двумя неделями позже.

— Я ничего не понимаю, — растерялась я.

— Хи-хи! А вам и не надо ничего понимать, — посерьезнел он. — Делайте то, что говорят.

— Так пока что, вроде бы, мне и делать-то нечего, — снова удивилась я.

— Приготовьте мне на завтра отгрузочные реквизиты тех, кому вы должны проплатить в счет покрытия упущенной прибыли, укажите сумму. Чуть позже дадите этим засранцам телеграмму, что вы рассчитались с ними бартером через нашу фирму. Возьмите копию телеграммы, а копию наших отгрузочных документов я вам привезу, отошлете им.

— Ничего не понимаю.

— Надо спешить! Таможня вот-вот закроет на замок перемещение грузов. Не понима-аю-ю, — протянул в привычной манере. — Умная очень. «Интересно преодолевать…» — передразнил он меня и упрекнул: — Философствуете все, а как работать, так — Виленчик.

Дверь автомобиля хлопнула, и он укатил.

Через неделю все было улажено, и хотя из телефонной трубки звучали заряженные раздражением и паникой вопросы:

— Зачем нам ваш груз? Нам деньги, деньги нужны, понимаете?!

Я уже спокойно на них отвечала:

— Не орите, Сергей Федорович. Основной долг я вам вернула деньгами. А то, что вы сейчас получили, считайте подарком судьбы, хотя вы его и не заслужили.

— Вы год крутили нашими деньгами! Как это не заслужили?

— Это все, что возможно сделать, иначе вы вообще ничего не получите. Уверяю вас, многие, очень многие украинские партнеры никогда не смогут возвратить не только упущенную прибыль, но даже основные капиталы, потерянные в России. Они будут завидовать вам. Вы кипятитесь от непонимания ситуации.

— По вашей милости мы оказались в трудном положении, я жалею, что связался с вами.

— Не я тому виной — как вы понимаете, страна распалась не по моей прихоти. Не ссорьтесь со мной. Это простительно, когда находишься рядом и можешь легко восстановить мир, а нас разделяют тысячи километров. Как мириться потом? А работать еще придется.

Я подождала, пока на другом конце провода соберутся с мыслями.

— До свидания, — долетел до меня его стишенный голос.

— Успехов! — тепло попрощалась я.

Послесловие

Давно это было.

Она часто вспоминала прошлые злоключения, когда смотрела в окно из своего кабинета. Жаль, что предшественник здесь все переиначил, ничего не оставив от Ивана Ильича. Точно также она поступила и с ним, поэтому теперь эта комната имеет вполне современный вид.

Ивана Ильича не стало еще до ее возвращения сюда. Да-да, как она и пророчила, он умер на рыбалке, сидя с удочкой на одиноком берегу. Жаль, она узнала об этом гораздо позже.

Алла больше не платит ей за квартиру, наоборот, — Екатерина доплачивает ей за ведение хозяйства.

Виктор Михайлович Гаврик процветает на бизнесе сотовой связи, вулканический Вилен Борисович — по-прежнему при нем.

Обостренная болезнью интуиция, проблемы со зрением, головокружения чуть не сделали Екатерину суеверной. Но… ее глаза, как оказалось, вовсе ни при чем, они были лишь свидетелями ряда страшных совпадений.

Из беды нас выручают люди.

… Вспоминая, Екатерина выверяла себя, вызнавала, вся ли вернулась сюда, в прежний мир. Интересно было посоревноваться с новым знанием, угадать, что будет за следующим поворотом, что случится после того, как произойдет то-то и то-то. Ее охватывал восторг, когда она убеждалась, что после черемуховых холодов розовой кисеей нависали цветущие яблони и приглушенным желто-лимонным цветом, как бы тушуясь перед солнцем, окутывались груши.

Вот тогда и приходило настоящее тепло и уже не покидало людей. Где-то, приближая июнь, зрели к цветению степные маслины и акация. Неуемных соловьев ночью сменяли сошедшие с ума лягушки. А того, кто бежал от них, от их сырых и душных водоемов, настигал хор кузнечиков, сухие и ломкие голоса которых, впрочем, все равно не щадили людские сердца, вливая туда расплавленную, разогретую усладу бытия.