На крыльях любви. История создания метода Тета-исцеления

Все началось тогда, когда на свет должна была появиться моя сестра Элейн. Маме все время было плохо, ее мучили приступы рвоты. Врачи считали, что ей не хватает витаминов, прописывали ей уколы, но ее самочувствие так и не становилось лучше. После рождения ребенка мама снова направилась в больницу. Ей предложили провести диагностическую операцию. Исследование показало разрыв желчного пузыря и обширный инфекционный процесс, в результате пузырь пришлось удалить.

Та операция стала моим первым впечатлением в жизни. Однажды я вошла в свою память об этом моменте, находясь под гипнозом, и увидела себя плывущей над телом моей мамы, которая лежала на операционном столе. Я слышала, как хирург флиртовал с одной из медсестер, приглашая ее на свидание. Потом они обнаружили зародыш – меня. Хирург сказал сестре: «М-да, с этой малышкой можно попрощаться».

Даже будучи эмбрионом, я испытала чувство протеста, услышав подобное заявление. Я подумала: «А спорим, я выживу!» Во время той операции я была на волосок от гибели, но думаю, что именно переживание близкой смерти помогло проявиться во мне задаткам экстрасенса. Этот опыт также повлиял на характер моих взаимоотношений с официальной медициной.

Когда мама очнулась после операции, ей сказали, что выносить меня не получится; мой шанс выжить был один на миллион. Но моя благословенная мама была упряма и сдаваться не собиралась. Жизнь взяла свое. Я родилась 12 января 1963 года в городе Прово (штат Юта). Родилась на этой планете с твердым намерением выжить.

Сравнительно недавно мама сказала мне: «Вианна, ты такое дитя – одно на миллион. Посмотри мне в глаза и почувствуй нашу связь. Когда я тебя ждала, то никаких связей с тобой не строила, потому что не думала, что ты выживешь».

Честно говоря, связи со своей мамой я действительно никогда не ощущала, но ей, видимо, было приятно думать иначе.

Моя мама

Мама оказала огромное влияние на мою жизнь. У нее самой жизнь была нелегкой. Ее отец был родом из Кентукки, но занимался фермерством в Айове. Он потерял свои угодья во время Великой депрессии. Сначала он подрабатывал на разных фермах, потом поступил на железную дорогу. Тогда мою маму отослали из семьи, устроив куда-то домработницей. Замуж она вышла в 17 лет.

Мама никогда не пила и не курила, в отличие от большинства ее родственников. В то время воздержание от алкоголя и табака вообще было редкостью – пожалуй, только очень религиозные люди являлись исключением. Мама сама научилась играть на гитаре и стала замечательным музыкантом. Она сочиняла собственные песни, могла исполнить любую мелодию, прослушав ее один раз. Это дар, присущий многим членам ее семьи. Мамин брат тоже играл – на гитаре и на банджо. Полагаю, это сказывались их корни в штате Кентукки с его музыкой «хиллбилли». Было время, когда мама подрабатывала в барах как музыкант. И вообще в своей жизни она играла во многих ансамблях и оркестрах.

Маминого первого мужа звали Гарольдом. Он отец моих старших сводных братьев Марка, Майка и их сестры Моники.

С ним мама развелась, после чего познакомилась с двумя мормонскими миссионерами, которые произвели на нее такое значительное впечатление, что она решила принять их религию и переехать в Юту. Там она встретила человека по имени Лавар Уилкинсон – моего будущего отца. Они поженились, и родились мы с сестрой. Когда мне было всего три года, родители расстались из-за неисправимого несходства характеров.

Мама снова вышла замуж, ее мужем стал Ричард, и у них родился мальчик, которому дали точно такое же имя. В семье его называли Ричардом-младшим. Ричард-старший появился в нашей жизни, когда мне было пять лет, и до моих восьми лет он был мне приемным отцом. Он был неплохим человеком и хорошо с нами обращался, и все же мама развелась, чтобы снова выйти замуж – теперь за человека по имени Дэнни, который был гораздо моложе ее.

Дэнни поначалу ладил с мамой, но позже стал с ней груб и нередко ее бил – несколько раз она даже ходила со сломанным носом. Нас с сестрой он порол ремнем и еще в качестве наказания закрывал меня в чулане, где стоял пылесос.

Тогда наших старших сводных братьев отправили жить к дяде, а Моника вообще уехала жить в чужую семью. Элейн, Ричард и я оказались в тяжелой ситуации. Получилось так, что из всех нас только я могла побежать за помощью, когда ссоры между мамой и Дэнни грозили ей физическим насилием. Думаю, все вокруг даже больше опасались маминого гнева, чем побоев: каждое обращение за помощью грозило нам неприятностями от нее, ведь так семейное насилие приобретало огласку.

Маме потребовалось несколько лет, чтобы собрать все свои силы и выйти из этих разрушительных отношений. У меня же много лет ушло на то, чтобы понять, что заставляло ее терпеть ситуацию столь долго. Размышляя над этим сейчас, я понимаю, что она попала в водоворот взаимозависимых отношений.