На Лесном озере

Берега-то, по сути, никакого и не было. Просто песчаная отмель, идущая от главной части острова. Она имела форму наконечника стрелы шириной у основания футов в сорок—пятьдесят. Там, где отмель соединялась с островом, Кэти различала только длинную темную стену густого леса.

Она хлопнула в ладоши: «Раз, два, начали» – и сразу почувствовала себя уверенней. Быстро вошла в лес, наломала охапку сосновых веток, разложила на ровной площадке около лодки – вот и матрас готов. Положила сверху мешковину, села. Не так уж плохо, решила она. И до утра ничего больше сделать нельзя. Вынула «спасательный кружок», прислонилась к лодке и посмотрела на ярко-желтую луну, поднимавшуюся над соснами на севере. Нет, с голоду она не умрет. Озеро полно рыбы. Грибы, ягоды, да мало ли что еще.

Сейчас уже, подумала она, Джон организует поиски. Вертолеты, прожекторы. Целая армия девочек-скаутов рассыплется по кустам.

Все обойдется.

Она же сильная. Хорошее тело, хорошая голова.

Вот, а утром она разберется в снастях и поймает себе на блесну отличный сытный завтрак. Как-нибудь разведет костер. Потом поищет проход на юг. Будет двигаться, пока ее не найдут или пока она сама не упрется в берег Миннесоты.

Просто, подумала она. Проще простого.

Кэти засунула руки под спасательный жилет. Сначала слушала волны и шорох ветвей, потом пришли мысли о Джоне. Кэти вспомнила тот новогодний вечер в колледже, когда они пошли танцевать в «Бутылочное горлышко» на Энпен-авеню. Как он на нее смотрел – никаких тебе фокусов. Просто юный, просто влюбленный. Может, чересчур сентиментальный, но ведь это было в их жизни такое время, когда все тайны мира, казалось, сгущаются во что-то телесное, зримое Вокруг было полно народу звучали гитары и барабаны, но все равно они были одни на свете, защищены неким невидимым колоколом, они и не танцевали даже, просто двигались вместе и улыбались каждый изнутри себя. В какой-то момент он обхватил ладонями ее голову. Положил ей на веки большие пальцы. «Ох и люблю же я тебя», – сказал он, потом сделал легкое движение рукой, чуть повернул кисть, словно что-то отбрасывая, и прошептал: «Девушка моей мечты».

Она так и не узнала, что же он в тот вечер отбросил. Себя, может быть. Или часть себя.

Но это не имело значения. Потому что наутро он опять занял пост у ее общежития, все те же старые игры, и за все последующие годы ничего, по сути, не изменилось. Секреты и соглядатайство так и не прекращались, во всяком случае надолго, и порой у нее возникало непреодолимое желание оторваться от него, исчезнуть.

Что в конце концов и случилось.

То, что было у нее с Хармоном, – это никакая не любовь.

И не увлечение даже, и не роман, просто необходимость уйти в сторону. И чтобы добрый, заботливый человек был рядом.

Кэти уткнулась подбородком в спасательный жилет, закрыла глаза.

Любовь – это еще не все. Вот она, истина-то в чем. Самая печальная истина на свете.

Она улеглась, приткнувшись к лодке.

Утром начать со свежими силами. Раздобыть что-нибудь поесть, залить полный бак бензина – и поглядим, что принесет новый день. Со свежими силами, подумала она.

19

Что обнаружили

С раннего утра двадцать первого сентября, на второй день поисков в них уже участвовало около сотни добровольцев, три самолета, принадлежащие полиции штата Миннесота, два патрульных судна от полиции провинции Онтарио и самолет пограничной охраны США, оснащенный аппаратурой для аэрофотосъемки и инфракрасным тепловым индикатором фирмы «Дженерал электрик». На озере было более тридцати частных лодок; из Уоррода и Бодетт подтягивались новые. Зона поиска составляла шестьсот с лишним квадратных миль леса и воды.

Не обнаружили ничего.

Ни лодки, ни человека.

Джон Уэйд почти все утро провел у телефона. Хотя Клод и Рут Расмуссены по очереди исполняли секретарские функции, отфильтровывая хищных репортеров, все равно Уэйду то и дело приходилось что-то мямлить в трубку людям, чьих лиц он припомнить не мог. Он чувствовал себя усталым и беспомощным. Незадолго до полудня из Интернэшнл-Фоле позвонила сестра Кэти и сообщила, что прилетит в час гидросамолетом.

Ее голос звучал резко, почти грубо.

– Подъедешь заберешь меня, – сказала она. – Если тебе не трудно, конечно.

– К часу подъеду.

– Новое есть что-нибудь?

– Ничего. Они все время говорят, что надо потерпеть.

Треск на линии; потом Пат сказала: «О господи» – и повесила трубку.