На лыжне попаданец Ломаев (Лыжню! – 3)

И поэтому я обратился в ЦСКА за помощью — помогите нам создать хорошую команду уже в начале декабря. При этом, не лаятся с оргкомиссией первенства СССР, а между делом организовать в спортивном обществе.

— И на этой основе ты изменил нашей краснознаменной армии! — строго обвинил меня Кожевников с яркими сталинскими нотками. Видимо, сейчас будет и расстрельный приговор с последующей реабилитацией.

Кажется, я уже в этом положении я уже был, когда беседовал с деканом тренерского факультета ЦОГЛИФК Аркадием Борисовичем Гроздевым. Только теперь я буду объяснять международную обстановку. Мда-с, морду возить по столу я не стану из-за огромной разницы в чинах, а в остальном все так же. Не понимает товарищ генерал, что творится в стране и в спорте.

— Николай Валентинович! — показно изумился я для него, — но почему своей армии-то я изменил?

Кожевников посмотрел на меня строгим отеческим взором как на талантливого, но все же обалдуя:

— Ты ведь мягко перешел в ЦСКА сам и стремишься убрать туда же команд из армии⁈ Ведь так ведь!

— Товарищ генерал-полковник! Сейчас я действительно переговорил с председателем общества ЦСКА В. А. Захаровым о возможности перевести команду 16 армии под эгидой ЦСКА. Но сам я не пытался перейти!

— А⁈ — скептически глянул на меня командующий, дескать, милый, кого ты пытаешься обмануть, я в эти игры играл уже тогда, когда тебя еще в этом мире не существовало даже в проекте. И что?

Но я все же попытался переубедить его хотя бы частично:

— Товарищ генерал-полковник, я ведь уже давно являясь членом общества ЦСКА. И не только! Современная юридическая и административная не только не запрещает, но и подталкивает к тому, чтобы военнослужащие спортсмены одновременно входили в одно из спортивных обществ. При этом ЦСКА находится на первом месте.

— Эгхм! — то, что военнослужащие армии находятся в спортивном обществе для Кожевникова, похоже, стала неприятной новости. А вот общее положение он знал, и это ему позволило понять, что я его не обманываю.

— Это не противоречит уставу? — спросил он на всякий случай и тут же, даже не слушая ответа, через адъютанта вызвал военного юриста.

Поэтому я даже и не думал открывать рот. Если есть штатная должность специалиста, то зачем мне-то вмешиваться? Я ведь не юрист и, тем более, лицо заинтересованное.

Пока юрист с погонами подполковника объяснял общие, в общем-то, положения, я тупо молчал. То есть реально я победил в споре. Но со своим начальником. А это означает, что я легко окажусь на стороне проигравшей. Прав ведь тот, у кого больше прав, а в армии это 100% тезис.

Потом офицер с юридического образованием ушел с чувством выполненного долга, а Кожевником лишь тяжело, почти с надрывом, вздохнул:

— Вот почему, старший лейтенант Ломаев с тобой всегда все так сложно? Ни разу ведь так не получилось, чтобы сразу прошло. Причем мне даже кажется, что не будь у меня столь высокого положения, которое я получил, кстати, частично из-за тебя, ты бы меня переспорил.

«Ха, может быть, я просто прав, да еще умен», — подумал я, но в слух, как всегда, промолчал. Ну, его к Богу, это начальство!

— Молчишь? — укоризненно спросил командующий, — хоть один раз сказал, что думаешь!

«Ага! — мысленно усмехнулся я, — как же, ща», вслух же нейтрально-благожелательно спросил:

— Разрешите идти, товарищ генерал-полковник, выполнять свои функции?

— Иди, Спиноза ты наш доморощенный, — снова вздохнул Кожевников, — тебе надо бегать в преддверии первенства СССР!

Глава 19

Вот так потихоньку и жили. Нет, жизнь, в общем-то, была нетрудная, не дико нервная, но постоянная борьба со сказочными ветряными мельницами, то есть с глупыми положениями советской реальности, все-таки как-то мучила. Бестолковой неопределенностью, что ли?

Но вот и подошло первенство СССР, как-никак, 2 декабря, как объявляли народу в государственных СМИ! А вот, где проводить, как я понимал, не могли четко определить до самого дня открытия. Так Вологда или Мурманск, в конце концов?

В первом в этом году уже прошли обильные снега, на землю привольно лег хороший снежный слой. Но вот сам город был большей частью еще с дореволюционным жилым фондом. Во втором же можно показывать замечательный социалистический город-новостройку, что индустриальную инфраструктуру, что обычное жилье, но снег там лег только редкими островками.

Вот и решили «умудренно», что б никому не было обидно, первенство проводить в… Калинине, бывший до революции Тверью. Впрочем, я не обиделся, мне-то какая, к лешему, разница, где бежать к золотой медали? Лишь бы где бежать, то есть был снежный покров. Поэтому можно всюду в стране, но не в бесснежном Мурманске!

Тем более, это, по сути, уже Подмосковье. И так сюда в Тверь ехали через белокаменную Москву. Но тогда заехать к Машеньке не смог, совсем некогда. А вот поеду обратно, обязательно остановлюсь. Повод найдется. В ЦОГЛИФК, Например, по делам ОЗО. Ведь ему и так необходимо.

И Кожевников просто сказал, если приедешь с победой, хотя бы свой, а не командной, то на пару суток можешь остановиться, мы ведь не такие злобные и кудрявые.