На мягких лапах

  - Я просто хотел попросить у тебя извинение за все те обидные слова.

  - Извинения приняты.

  - А у меня ты ничего не хочешь попросить?

  - Я, кажется, уже говорила: мальчиками не интересуюсь.

  - Вот ты опять начинаешь!

  - Хорошо. Извини меня. Доволен?

  - Нет.

  - Ну и иди в задницу, Реник-Веник.

  - И тебе того же по тому же месту, Ивка-Сивка!

  Комнату опять заполнила тишина, притом такая плотная, что, казалась, она сейчас может зазвенеть. И когда планка тишины поднялась на высшую точку, ее спустил вниз тихий-тихий голос:

  - Извини.

  Хозяин этого голоса, наверное, даже и не думал, что ему ответят, но в ответ прозвучало:

  - И ты меня.

  "Двуногие такие двуногие!" - со смешком подумала я, а хвост медленно раскачивался, словно вторил за кивающим головой невидимым двуногим. "- Но этим они и необычны".

Глава тринадцатая

Матери

  Не смотря на грозные обещания Ивильмиры разбудить Дэрека не свет не заря, чтоб повести на очередную примерку платья, а потом поводить по домам ее подруг, с которыми она давно:

  А. Не виделась.

  Б. Не сплетничала.

  И в. Не обсуждала мужиков (вообще-то, она много чего перечисляла, но весь ее треп сводился к трем этим пунктам).

   Вот только "не свет не зарю" валькирия беззаботно проспала. Как потом и последующие состояния дня: раннее утро, просто утро и уро позднее. Жреца это, правда, никак не опечалило, а даже, напротив, порадовало. Мужчина по обыденности проснулся рано, но к своей любимой книжке почему-то не притронулся, а задумчиво смотрел на валькирию, которая словно хотела свернуться клубочком, но, не имея подобной нам гибкости, только и могла прижимать ноги к груди, обхватив их руками. Поймав мой укоризненный взгляд, двуногий деланно вздохнул, пожал плечами и, словно извиняясь, добавил:

  - Ничего не могу с собой поделать. Она мне нравиться, хотя я знаю, что не должна и что у нее есть уже этот... Как его? Киан? У них ведь отношения?

   Если бы я могла, то пожала плечами, но из-за неимения подобной возможности, плавно махнула хвостом из стороны в сторону. Но жрец меня, как обычно, понял, поэтому усмехнулся, словно над своим вопросом, и ответил:

  - Понятно.

- Дэрек замолчал, нервно почесал указательным пальцем нос.

  Комнату заполнила дымка задумчивости, которая медленно клубилась серебреной россыпью над головой мужчины. Вообще-то, то просто пыль искрились в свете магических светильниках, но обстановка и вид жреца под названием "обременен тяжелой думой" добавлял ей какую-то эфирную волшебность. Додумавшись до чего-то двуногий кивнул, словно пытаясь поддержать какие-то свои мысли и решительно сказал:

  - Эль, как думаешь...

  Предложение, так и не стало вопросом, поэтому ни над чем задумываться я не только не стала, но даже не успела узнать, какие тяжелые думы уже меня должны были обременять. В белую дверь, с выложенными из фиолетовых камней лунными лилиями (думаю, одну парочку не зря поселили в комнате, которая была украшенная именно этими цветами), кто-то не громко, но решительно постучал. Не дожидаясь разрешения, или не разрешения, войти, этот кто-то, точнее, судя по запаху, приставленный к нам стражник, спешно открыл двери и вошел в комнату, такую же белую, как дверь и почти с такими же рисунками на стенах. С разницей лишь в том, что помимо цветов, были еще и бабочкам, разных размеров, а на потолке светилось выложенное желто-фиолетовое солнце с глазами и губами, которые вытянулись в какую-то натянуто-смущенную улыбку, словно оно нас не ждало и компании явно не радо, но и выпроводить не может. Гости все же, как не как.

  Сообщив, что через час состоится завтрак и что мы четверо приглашены, дроу сухо добавил/предупредил/огорошил: явка обязательна и выгладили мы должны подобающе. После чего с лицом, на котором так и "сияла огромная радость" от выполненного долга, дроу еще более сухо, на зависть всем пустыням и ее обитателям, попрощался и удалился, совсем не обращая внимания на наши удивленно-ошарашенные лица и морды.

  Моему удивлению и злости не было придела. Они бы меня еще на завтрашний праздник притащили, предварительно засунув тушку в платья, лапы в туфли, морду припудрив, а на голову парик налепив!

  Дэрек увидел мою недовольную морду и со смешком сказал:

  - Вижу, ты пылаешь таким же желанием очутиться на этом завтраке, как и я. И, кстати, а почему завтраке? Время ведь уже обеденное.