Все его молчаливо подержали.
Глава двенадцатая
Лунный Лес - это поистине великолепное и необычное место. В нем растут самые старые деревья, которые, наверное, были свидетелями самого зарождения жизни. Но, не смотря на это, пах он молодой сосной, которая лишь пару месяцев назад высунула верхушку из земли, чтоб распустить иголочки и понежиться под солнечными лучиками. Хотя, солнечные лучи до земли не доставали, от чего тут вечно был таинственный и мрачный полумрак. Не было не холодно, не жарко. Лес шумел у тебя над головой, а в изредка пробивавшихся лучики солнца плясала искрящаяся пыль в парах с ДРИГИМИ, которых тут было бесчисленное количество. Хвойный ковер слегка покалывал подушечки на лапах, и хоть иголки из-за дождя размокли и утрамбовались, но иногда выступали колючие кончики, поэтому я присоединилась к подруге, удобно устроившись в телеге.
Девушка восхищалась лесом с утра. Из-за нее двуногим пришлось выдвинуться в путь только после обеда, так как Лиде захотелось немного погулять. В результате она заблудилось и нам пришлось тоже отправиться "погулять", и этот факт красоты леса в наших глазах не прибавил, а даже наоборот.
На Лиду и ее хваленую тираду никто не обращал внимание, кроме разве что Мелкой, которая бежала возле копыт Мивы и радостно тявкала:
- Хозяйка! Хозяйка! Догоню тебя! Хозяйка!
Дэрек сонно кивал головой на козлах, а Ивильмира с саркастической ухмылкой читала его книгу, ту самую которая, кажется, "Молитва Гены" назвалась, или вроде бы Геры. Увидев, что жрец уже чуть не падает с телеги, валькирия потормошила его по плечу, от чего мужчина вздрогнул, потер глаза и извиняющееся промолвил:
Женщина присела к нему на козлы, вырвала из рук поводья, кивнула назад и сказала:
Главный мастер попытался возразить, но как-то неуверенно и лениво, поэтому Ивильмира без проблем заставила его прилечь на мягкое сено, устелившее дно телеги, ко мне под бок.
Ночью я приняла свой настоящий размер, а новую порцию зелья пить не стала, так как здесь можно было не прятаться.
Дэреку ее тон явно не понравился, так как он нахмурился и с какой-то неохотой продолжил: