На Молдаванке музыка играет: Новые очерки о блатных и уличных песнях

Итак, боксёр отмечает неудобство бойцовских рукавиц, не приспособленных для правильного формирования кулака, отсутствие прямых ударов, примитивную технику удара открытой перчаткой. Заметим, однако, что отсутствие ударов в корпус диктовалось именно формой рукавиц: как бить по телу, если нельзя сжать кулак? Описанная забава имела мало общего с реальным боем.

И всё же следует признать, что из-за массовости русского кулачного боя востребовано было в первую очередь то, что можно легко перенять и использовать в потасовке с непрофессионалами, в общей толпе. Отсюда популярность примитивной техники. Прямой удар, свинг, апперкот требовали длительных тренировок, а влепить с размаху оплеуху — это доступно каждому. Хорошо заметил известный персонаж комедии А. Сухово-Кобылина «Свадьба Кречинского» Расплюев, аттестуя боксёра: «У него, стало быть, правило есть: ведь не бьёт, собака, наотмашь, а тычет кулачищем прямо в рожу…»

Григорий Панченко отмечает: «Эта техника сохранялась вплоть до XX века: когда незадолго до революции молодой В. Набоков состязался со своими сверстниками, привычными к стеночным боям, его обвинили в англомании на основании того, что он бьёт лишь передней, а не внутренней стороной кулака. Только победа помогла будущему писателю доказать, что он придерживается боксёрской техники по причине её эффективности, а не “английскости”».

Между тем настоящие мастера кулачного боя уже к середине-концу XIX века обладали богатым арсеналом ударов и приёмов, не уступая боксёрам-профессионалам. Именно выдающиеся кулачные бойцы до революции часто становились чемпионами в боксёрских состязаниях (после соответствующей переподготовки). Среди них — неоднократный чемпион России Павел Никифоров и знаменитый татарский боец Нур Алимов по прозвищу Кара Мурза — «Чёрный парень». В дальнейшем оба стали основателями школы советского бокса. Павел Никифоров рассказывал, что кулачные бойцы часто сами доходили до правильной техники нанесения удара: «Били чистыми кроше» (короткими боковыми). А один из активных пропагандистов бокса в России барон Михаил Кистер в пособии «Английский бокс» (1894) пишет о кулачной технике: «Прямой удар назывался “тычком” или “ширмой”, короткий боковой именовался по той цели, в которую он обычно направлялся — “под силу”, то есть удар в бок, длинный боковой с размаху — “с крыла”, рубящий удар сверху — “рубма”».

Абсолютный чемпион СССР 1939 года Виктор Михайлов мальчишкой часто участвовал в кулачных боях у Дорогомиловской заставы и подробно описал приемы защиты «кулачников»: шаг или отскок в сторону, назад, нырки, подставки предплечья правой руки. Существовал и специфический способ защиты: «Многие защищали голову, зажимая в руке и подставляя под удар отворот верхней одежды. Эту защиту трудно описать, но если вы представите себе, например, подставку внешней стороны боксёрской перчатки под боковой удар, когда рука сгибается в локте и прикрывает голову сбоку, да учтёте, что в руке зажат край кафтана, пиджака или отворот поддевки, — это и будет описываемая защита».

Обратим внимание на изменение техники кулачного боя. Манёвры, уходы, нырки совершенно не характерны для «классической» стенки. Вывод: ко времени создания баллады о Кольке Аржаке кулачный бой обогащается боксёрской техникой.

Точнее, подобные перемены отмечены куда раньше. Причём преимущественно в городах, куда раньше всего проникали «заморские веяния». Деревня значительно отставала. Яркой иллюстрацией служит рассказ Василия Куликова — деда боксёра Петра Куликова (серебряного призёра первенства СССР 1940 года). Василий Петрович повествует о событиях конца XIX века, когда он работал набойщиком на фабрике Якова Горелина в Иваново-Вознесенске. Однажды хозяин фабрики перед Масленицей отправил Василия в Шуйский уезд, чтобы тот купил у крестьян две сотни заячьих шкурок. Набойщик попал в село Дунилово накануне «стеношного» боя с селом Горица. Крупный дуниловский торговец пушниной Кобельков идти на сделку не хотел. И тогда Куликов предложил побить главного «кулачника» Горицы — дьякона Григория взамен на то, что Кобельков завтра же продаст заячьи шкурки:

«— Слышь, а ну пойдём, — держа меня за рукав, сказал Фёдор, — испытать тебя надобно. Устоишь против меня — по рукам, нет — поворачивайте оглобли. Не будет вам мехов.

Вышли во двор. Фёдор Кобельков скинул жилетку и, оставшись в одной рубахе, засучив рукава, скрестил кулаки на груди.

— А ну, начнём!

Снял я свой зипунишко, шапку на снег положил. Фёдор размахнулся, но кулак задел лишь плечо, а я успел ответить коротким ударом в подбородок.

— Ого! — сплёвывая кровь, удивился Фёдор. — А теперь держись!

И снова его увесистый кулак просвистел у меня над головой. Я встретил его хлёстким ударом, и он, как подкошенный, ткнулся в сугроб. Немного погодя очнулся…

— Молодец! — обрадовался. — Можешь одолеть отца Григория».

На следующий день состоялся бой Куликова против дьякона: