На пару кликов позже

– На гранулы не похоже, а порошок так не растворяется?

– Это чайный лист, у меня ещё где-то чайный гриб стоял, но насчет него не уверена.

Толя замер с удивленным лицом.

– Только не говори, что никогда настоящего чая не пил.

Толик замотал головой.

– А, ну да, точно! Их же в 34 ещё перестали выращивать, когда научились чай в порошок синтезировать.

То, что Толик был поражен, это ничего не сказать. Ему, конечно, говорили, что старшее поколение – это носители мудрости, но ещё никогда у него не было возможно убедиться в этом.

– Да, Толик, ну и поколение у вас, конечно. Ладно, пей чай, сейчас, печенье принесу.

***

Через четверть часа, настоящий чай был выпит, а печенье съедено. Толик с Верой Ивановной сидели у стационарного ПК, пытаясь поставить на протезы новые драйвера. Толик был очень увлечен. Во-первых, он делал то, что ему действительно нравилось, а во-вторых мог хоть как-то реабилитироваться в глазах Веры Ивановны.

– Слушайте, ну я таких софтов не разу не видел, вам где их ставили-то?

– Он хороший хоть?

– Ну довольно старенький, но сделан добротно, и не придерешься.

– Раньше всё на славу делали.

– А это когда было

– О, тебя ещё и в планах не было, когда мне эти приблуды ставили!

Старушка ехидно захихикала, разжигая интерес Толика. Тот на секунду отвел взгляд от экрана компьютера и прожигающе уставился на соседку.

– Да не изводись ты! В общем, работала я как-то, ещё будучи молодой и красивой девуш… хотя тогда скорее женщиной, на очень интересных и важных дяденек. Поучаствовала в экспериментах, и в одном из них согласилась лечь в криокамеру. Должна была там до 77 года пролежать, но проект свернули, меня разбуди раньше срока, и в отместку понавшивали мне тут всякого разного, ну и засекретили, от греха подальше. Так и состарилась.

От неожиданности Толик замер и растерянно хлопал глазами, не зная верить рассказу старушки или списать всё на выдумки. Но даже для скептически настроенного Толика рассказ Веры Ивановны звучал слишком искренне, да и не похоже, чтобы Вера Ивановна могла врать.

– Не веришь?

– А вас не закроют за разглашение секретной информации?

Вера Ивановна залилась смехом.

– Если б нужно было, то уже закрыли бы давно. А так, думаю, они там и сами не помнят.

– Офигеть можно. – только и смог сказать Толик.

– Ты поэтому бабушку Веру слушай, я плохого не посоветую. А то начинаются Бродского, а потом бояться из комнаты выйти.

– В каком смысле?

– Ох, Толя, Толя, ну я же вижу твой взгляд пустой, а ты оглянись! Мир вокруг меняется с каждым днем, а вы дальше носа своего и не видите! Вон, дом наш хотя бы возьми, стоит тут с 1968, у меня тут ещё бабка жила. Если б ей сказали тогда, что через 80 лет этот дом будет над землей парить, она бы пальцем покрутила, а сейчас это уже в порядке вещей!

В комнате повисла неловкая пауза. Толик напрягся и снова уставился в монитор. Вера Ивановна виновато потупила глаза. Резкие всплески эмоций, да ещё и негативных ей в целом были не свойственны, а тут ещё и человека ни за что, ни про что обидела.

Толик возился с драйверами ещё минут 10 и всё это время они сидели почти в тишине. Новый разговор упорно не клеился, и из-за этого Вере Ивановне было очень стыдно.

– Ну вроде всё.

Толик отвернулся от монитора, быстрым движением выдернул провода и явно собирался уходить.

– Спасибо, Толь. Ты это, прости старуху, что-то меня понесло, ей богу, не хотела.

Толик только утвердительно хмыкнул.

– Подожди, – Вера Ивановна вскочила со стула и подошла с книжной полке. – Сейчас, сейчас, где-то у меня был…

Спустя несколько секунд, она наконец она нашла сборник стихов Бродского и протянула его Толе

– Почитай на досуге.

Толик сказал спасибо и вышел. Чай Вера Ивановна допивала в одиночестве с сильным чувством вины.

19.08.2050

2 недели до вознесения

К концу недели шум на улице совсем стих, а это значило, что строители закончили подготовительный этап. Технически, дом мог воспарить уже сейчас, но ещё требовалось это грамотно разрекламировать и поднять шум.

В доме же постепенно становилось пустовато. Многие боялись жить в “Парящем доме”, поэтому пока было время съезжали, а квартиры в доме-корабле продавали по “горячей цене”. И надо сказать вполне успешно.

Но были и те, у кого дом на Тульской не вызывал никакой симпатии ни в каком виде. Пару раз собирались небольшие протесты с лозунгами против парящих домов, но таких активистов быстро разгоняли по домам. А потом постепенно и они успокоились: просто смирились.

Толик всё это время читал Бродского. Сначала печатный сборник, а потом уже и просто в интернете. Поэт сильно ему понравился, и свободного времени для того, чтобы окунуться в него с головой, у Толи было предостаточно. Его всё ещё слегка задевали слова Веры Ивановны, но злиться на них он находил неправильным, отчасти от того, что в глубине души понимал, что соседка права.

31.08.2050

День вознесения.