На пепелищах наших домов

От резкого движения у башкира загудела голова. В глотке пересохло, глаза нещадно чесались, сильно хотелось пить. Состояние было, как после посиделок с большим количеством не самого качественного алкоголя. И без того не очень свежий воздух стал еще более тяжелым и спертым – надышали. Если их не выпустят отсюда через сутки, то они точно задохнутся.

– Крепко спите, – усмехнулся здоровяк.

– Совесть чистая, – ответил лейтенант. Он сел на матрас и схватился обеими руками за голову, будто она должна была вот-вот развалиться на части.

– Это здорово. – Савва пожал плечами.

– Тебя-то не мучает совесть? – спросил Ершов. – Мы форт ваш отбили, а вы нас в подвал. Еще и кормить будете селедкой небось?

– Ага, ты попробуй найди эту селедку еще. Нормальная еда, из ваших же запасов. Ваши же женщины приготовили. Мы же не нелюди, тут воды двадцать пять литров в баке. А насчет подвала – это временная мера. Пока не договоримся.

– Что с Полковником? – спросил лейтенант.

– Будет вам Полковник. Как сам решит, что готов с вами поговорить, приведем. Быстрее поймет – раньше увидитесь с ним.

Башкир встал с места, пошатнулся и пошел к баку. Взял пластиковый стакан из стопки, лежавшей на крышке, поднял ее и зачерпнул немного жидкости на самое донышко. Набрал в рот, прополоскал и выпил. Вода как вода, слегка горчит, будто сульфатная минералка.

– Пей-пей, – покивал Савва. – Тут вода с артезианских скважин, хорошая. Завод раньше был.

Азат понял, что напомнил ему вкус воды: действительно, ведь по всему Татарстану местную минералку возили. Допил остатки за пару больших глотков, но понял, что хочет еще. Зачерпнул полный стакан и влил в себя залпом, после чего накрыл бак крышкой и пошел к тележке с едой.

К его удивлению, вся посуда оказалась пластиковой, даже ложки. Вилок не было вообще. На тарелках лежало картофельное пюре, щедро политое жиром, и по несколько кусочков мяса. Видимо, тушенку разогрели да бухнули поверх гарнира.

Азат взял тарелку, пару лепешек и стакан с чаем, вернулся к себе на матрас и принялся есть. Он уже успел забыть, насколько сильно проголодался, как-то не до того было. Сейчас же пустой живот напомнил о себе, и башкир смолотил половину порции меньше чем за минуту.

Остальные тоже принялись за еду. Савва подал знак парням с тележкой и сам пошел к выходу. Дверь снова отрезала бойцов «Булата» от свободы, но на полный желудок переживать заключение стало уже не так тоскливо.

– Хорошо сидим, да? – усмехнулся Азат. – Давайте споем, что ли. Что-нибудь про скамью подсудимых. Или Шнура там, про соду в чае, радиоприемник.

– Да ну тебя в задницу, – ответил за всех Баранов. – Мне лично совсем другие песни нравятся.

– Мне тоже, – согласился лейтенант. – Чего они от нас хотят-то?

– Да хрен его знает, сказали бы уже, а то закрыли в этой бане. – Шмель обвел рукой стены. – Сидим тут с вами как пятеро дураков. Фуфлыжно сидим, знаете ли.

Поговорили еще о какой-то ерунде да разошлись по матрасам. Из-за недостатка воздуха болела голова и хотелось спать. Очень быстро Азат вырубился и погрузился в какой-то странный кошмар, в котором Дмитрий оказался способен управлять «речными» и заставил их гнаться за башкиром по лабиринту, почему-то построенному на болотах.

Спал одновременно беспокойно и крепко и проснулся, только когда его растолкал Баранов. Завтрак им подали уже другие люди: двое угрюмых автоматчиков и молодая девушка с тележкой.

Выпил порцию безвкусного супа и снова развалился на матрасе. Вот, вроде бы хотел передохнуть, уж слишком насыщенная была неделя, и что теперь? Лежи да расслабляйся, но нет ведь, опять недоволен.

Вспомнилось, как ездил в плацкарте до Войны. То же самое ведь: засунули тебя в ограниченное пространство, будто в гроб. Телефон не работает, из развлечений только книжки или разговоры с соседями. Тогда Азат такое тяжело переносил, хотя вроде что тут сложного – сутки полежать на полке с читалкой. Но нет. Дома – сколько угодно, а в поезде тошно становится.

Остальным, похоже, было не легче. Баранов доел и принялся царапать стену найденным на полу кусочком гравия, выводя бранное слово. Шмелев с Ершовым вяло переругивались о чем-то. Лейтенант лежал на матрасе и смотрел в потолок, периодически поскрипывая зубами. То ли думал, то ли попросту дремал.

Потом Никита отобрал у Лехи камешек, расчертил на полу сетку, и они с Семеном принялись играть в шашки, используя в качестве фигур пластиковые стаканчики. Азат подумал, что парни совсем свихнулись, но стал наблюдать за игрой и сам не заметил, как уснул. На этот раз без снов.

Когда принесли третью кормежку, они, казалось, совсем потеряли волю. Баранов опять ходил вдоль стены и только громко вздыхал, его натура не выдерживала вынужденного бездействия. Шмелев с Ершовым забыли об игре и расселись в разных углах, уставившись тупыми взглядами в одну точку.