На перекрестках судеб

Дядюшка, генерал Матвеев, имел другого племянника. Троюродного или даже четвероюродного (в родственных связях кто угодно мозги вывернет) Михеева брата. Матвея. Мальчик, что называется, не в их породу пошел. В династии потомственных военных таких еще не случалось. Бестолков и порочен оказался сверх всякой меры.

Неудавшегося отпрыска из школы настоятельно попросили убрать еще в восьмом классе. Всем миром пытались пристроить в кадетское или суворовское училище. Попытка оказалась пыткой.

— Патологически гражданский тип, — резюмировал третий по счету (с первыми двумя договориться не удалось) начальник училища, — его бы лучше в монастырь. Или замуж…

Посчитали рекомендацию шуткой. Засунули для начала в колледж. Затем в ПТУ. И только потом осознали прозорливость суворовского начальника.

— Только не в монастырь! — рыдала безутешная мамаша, откупившись от срока в местах не столь отдаленных единственной дачей. — Я не переживу!

А тут и замужество подвернулось, вернее, женитьба. Хотя…

Рос Мотя писаным красавцем. Бабы, женщины и просто девицы при виде мужественной красоты и так многообещающей стати млели, а очнувшись, шли на абордаж. Парень особо не сопротивлялся. Принимал, так сказать, милости от природы. Мимоходом. Сегодня — здесь, завтра — в другом месте. Ничего не обещал, ни о чем не просил. А чего просить, если любое желание предупреждалось на этапе появления? Словом, набирался опыта. Чтобы однажды сразить судьбу наповал.

И набрался. И сразил. Сразу — и наповал. Первую подвернувшуюся под руку богатую наследницу. У избранницы имелся единственный, но весьма существенный недостаток. Живой и вполне себе невредимый папаша-бизнесмен. Прозорливый такой предок. И недоверчивый.

Так что с недавних пор каждый шаг Матвея становился ему известен. И оценивался по достоинству. В рамках самим же бизнесменом составленного прейскуранта. Как-то: автоавария — неделя без донорского вмешательства, вечер в казино — отсрочка спонсорской помощи на три недели, измена — месяц на своих харчах… И далее в том же духе.

Мотя попытался было возмутиться, когда месяц пришлось жить чуть ли не на хлебе и воде. Диана не выдержала первой:

— Мотичка, котичка, давай не будем? Бесполезно! Папуля привык на своем стоять. Насмерть! Не убивать же кормильца…

Он бы убил, да кто позволит! Одних телохранителей у тестя насчитывалось около роты. Приходилось терпеть. И скрывать многочисленные, с точки зрения тестя, пороки. Тот, правда, не особенно придирался. Дочку жалел. Где мог, прикрывал зятя. Где не мог или не хотел, наслаждался наблюдением со стороны. В классике жанра — спасение утопающих, и далее по тексту… Ждал, наверное, логического конца, коль уговорить собственное детище от фатального шага не удалось.

На этот раз увяз Мотя, похоже, капитально. Раз о родственниках вспомнил.

Братья почти не общались. Михей лет на пять старше. Да и в воспитании, образе жизни мальчишек с детства разделяла пропасть. Разве что на семейных событиях чрезвычайной важности их сажали вместе. Да и там, кроме как подай и спасибо, мало чего было сказано.

— Теперь, значит, о дядюшке вспомнил. Ну а я с какого боку? К российской полиции давно отношения не имею, — попытался оказать сопротивление Михей.

— Тут такое дело, похоже, заказали братца твоего. Серьезные люди заказали. Потому как местная братва только руками разводит. Хоть у нее на это дело все лицензии в крае выписываются. К тестю не обращается — не знает, откуда ветер дует. Мало ли грешков за ним числится, а вдруг не тот, о котором с тестем можно говорить. Тут вроде как зачистка идет конкретная. По верхам губернским. Мотя сам по себе — невесть какая макушка, но связями оброс. Вполне могут задеть в перестрелке.

— Мне что, следствие начинать? Так противозаконно это…

— Заладил со своим следствием! Ты по своей нынешней специальности услугу окажи. Информацию подбери. Обработай. Откуда ветер может дуть? Я, чего нарыл, на почту «тетушке Чарли» отправил. Чтобы сократить твое драгоценное время. Будешь готов, с Борисиком побалакай. Он теперь в угро местном тусуется. Корешка-то помнишь?

— Куда там! Обширный склероз второй стадии…

— Тьфу на тебя! Чуть что — звони… И не пыхти там, знаю ведь, что без работы и недели не выдержишь! Вот, подбросил головоломочку… Живи и радуйся, склеротик!

— И Вам не скучать.

Борисик… Михей знал того еще курсантом. Толковый малый. Вместе дважды работали в спарринге. И как работали! А потом судьба развела. Михея по Европе носило. А приятель в родном городе задержался.

В тогдашней их службе было не принято распространяться насчет актуальных званий, мест службы, заданий. Но ребятам молодцеватый тогда еще подполковник Востриков сделал исключение:

— А вдруг помощь понадобится? Кого просить тогда, как не надежного друга. Да еще и с претензией на подвиги во имя совести и чести.

Будто в воду шеф глядел: Борисик к тридцати уже в Героях ходил. А потом пропал куда-то. Видно, для счастья совести с честью оказалось мало.

Теперь вот всплыл. В угро местном. Кто он там у нас по званию?