На переломе. Философские дискуссии 20-х годов

Вот эту-то буржуазную программу, то есть то, что религия должна быть частным делом по отношению к государству, мы выполнили, отделив церковь от государства. Перед каждым из нас, как перед коммунистом, стоит вопрос о том, чем же является религия по отношению к нашей партии, или как партия должна относиться к религии, к религиозным понятиям, к религиозным верованиям ее членов. И здесь Ленин без всяких оговорок считал необходимым указать на то, что религия по отношению к партии пролетариата вовсе не является частным делом.

«По отношению к партии социалистического пролетариата, — писал Ленин, — религия не есть частное дело. Партия наша есть союз сознательных, передовых борцов за освобождение рабочего класса. Такой союз не может и не должен безразлично относиться к бессознательности, к темноте или мракобесничеству в виде религиозных верований. Мы требуем полного отделения церкви от государства, чтобы бороться с религиозным туманом чисто идейным и только идейным оружием — нашей прессой, нашим словом. Но мы основали свой союз, между прочим, именно для такой борьбы против всякого религиозного одурачения рабочих. Для нас идейная борьба — не частное, а общепартийное, общепролетарское дело».

«Наша программа вся построена на научном и притом именно материалистическом воззрении. Разъяснение нашей программы необходимо встречает поэтому и разъяснение истинных исторических, экономических корней религиозного тумана. Наша пропаганда необходимо включает и пропаганду атеизма (безбожия). Издание соответственной научной литературы, которую строго запрещала и преследовала до сих пор самодержавно-крепостническая власть, должно составить теперь одну из отраслей нашей работы».

Каждый ленинец должен вдуматься в эти слова. Здесь не может быть никакого сомнения в том, что Ленин стоял за пропаганду, то есть за проповедь безбожия, что Ленин считал религиозные верования бессознательностью, темнотой или мракобесием. А можем ли мы относиться безразлично к бессознательности, к темноте и мракобесничеству? На это должен ответить каждый ленинец, каждый рабочий. И если он продумает мысли свои до конца, то, конечно, он не сможет принять тот половинчатый путь, то половинчатое, трусливое решение, которое говорит ему: ты можешь и коммунистом оставаться, ты можешь оставаться и ленинцем, а мысли Ленина о религии отбросить и отношение Ленина к религиозному вопросу считать ошибочным, неприемлемым. Нет, тут надо увязать крепко мысли о религии со всей нашей программой.

«Хорошо, — скажет рабочий, который считает себя ленинцем, но никак не может понять, каким образом можно жить без веры в бога, — это все верно, нельзя принимать Ленина наполовину».

Но если дальше вы спросите такого колеблющегося в вопросе религии товарища, почему он считает невозможным жить без веры в бога, он выскажет вам чисто поповские мысли: религия есть основа нравственности.

Верно ли это? Если бы это было верно, тогда самыми нехорошими людьми были бы как раз коммунисты, безбожники. Зачем же вы хотите стать коммунистами, уподобиться им? Возьмите жизнь Ленина. Ленин был неверующим человеком, для него не существовало религии. Он жестоко борется против религиозных мировоззрений. Он считает религиозные понятия громадным препятствием на пути борьбы рабочего класса. В письме к Горькому от 14 ноября 1913 года Ленин писал:

«Греховные пакости и насилия и зараза физическая гораздо легче раскрываются толпой и являются гораздо менее опасными, чем тонкая, духовная, приодетая в самые нарядные идейные костюмы идея «боженьки».

Ленин особенно боится того, когда религию будут проповедовать не попы в рясах, а как раз попы без ряс, без грубой религии. Таких попов он считает гораздо более опасными. А рабочий, верующий в бога и проповедующий идею бога наряду с проповедью коммунизма, как раз становится таким попом без рясы.

Ленин писал тогда Горькому:

«Католический поп, растлевающий девушек, гораздо менее опасен именно для «демократии», чем поп без рясы, поп без грубой религии, поп идейный, демократический, проповедующий созидание и сотворение боженьки. Ибо первого попа легко разоблачить, осудить и выгнать, а второго нельзя выгнать так просто, разоблачить его в тысячу раз труднее…»