На переломе, или Пуля для тени

Находились и такие, кто, быстро воспользовавшись ситуацией, уволился еще в первые годы «безумной демократии», находясь в поиске не заработка, а «легких денег». Справедливо решив, что в армии сейчас трудные времена и платят «копейки», а на гражданке в «мутной воде» смутного времени легче заработать длинный рубль. Шли в инкассаторы, охранники, и, конечно же, в бандиты.

Последними покидали офицерские ряды, увольняясь в запас или отставку в конце 90- х, те, кто в связи с уходом с поста Президента РФ Бориса Ельцина ясно ощутил в армейском строю завершение эпохи «смутного времени». Отлично понимая, что больше им у власти продержаться будет очень нелегко. Уходили те немногие, кто все же в эти десять лет сумел стать «бизнесменом в погонах», и пытался до последних минут «урвать» у государства всю прибыль от имеющейся должности. Одним словом, те, кто все эти годы, пытался совмещать несовместимое – службу с …собственной выгодой.

Хотя, сказать, что все они ушли трудно. Может кто- то из них еще и остался в армейском строю…

О таких «новых русских офицерах», язык не поворачивается сказать – сослуживцах, вам могут рассказать не только их бывшие подчиненные, исправно тянувшие в те годы за себя и за них офицерскую лямку. Этот новый вид, так называемых «армейских коммерсантов» лучше всего помнят заведенные на них многочисленные уголовные дела, пережившие все тяготы и лишения. Но, увы, львиная доля которых, к большому сожалению, рассыпалась, так и не дойдя до суда.

К слову, в те «мутные» годы последнего десятилетия прошлого века, таких военных гарнизонов с подобными «бизнес- командирами» было немало. При попустительстве офицеров самого высокого звена, этими «нуворишами» в погонах распродавалось практически все, чем только располагала их воинская часть. Техника, запчасти, топливо – все выставлялось на торг, а порою, солдаты срочной службы, сдавались в аренду в качестве безропотной рабочей силы. Наиболее оживленная торговля всем этим шла не только в отдаленных гарнизонах, но и здесь в нескольких сотнях километрах от Москвы.

Были и те, кто на многочисленных заброшенных оружейных складах стал выставлять на «закрытую распродажу» имеющееся там оружие и боеприпасы, порою продавая их бандитам и националистам. При этом отлично понимая, что эти автоматы и пистолеты могут скоро «заговорить», и в многочисленных «горячих точках» будут стрелять именно в наших солдат и офицеров.

Но деньги затмевали таким нечестным офицерам – «бизнесменам» разум. Поэтому, пытаясь скрыть преступления, дельцы в погонах часто прикрывали пропажу …«внезапным пожаром» или же «нападением на часового».

К большому сожалению, списать в середине 90-х на неизвестных преступников гибель часового солдата на посту у склада с оружием было проще и безопаснее. И, намного проще, чем объяснять потом военной прокуратуре или военной контрразведке, куда внезапно пропали сотни автоматов.

Зеленые денежные купюры, с ликом заокеанских президентов, в то время обычно помогали успешно закрыть не одно подобное уголовное дело. А цинковый гроб ставил окончательную точку в этой таинственной истории о внезапной гибели часового. Родителям же доставался лишь официальный документ, в котором зачастую указывалась причиной смерти – вовсе не убийство, а внезапная «сердечная недостаточность»…

Есть все основания полагать, что эту «Новую армейскую Чуму», точнее – этот «Вирус вседозволенности», скорее всего, занесли в армейский строй наши офицеры, проходившие в «перестроечные» годы службу за границей – в Группах советских войск в Европе. Возможно, что именно там – впервые в армии – и появились эти новые «чисто военные коррупционные схемы».

Ходили слухи, что там, далеко, за рубежами Отечества – за назначение на должность, получение очередного воинского звания, за перевод в другую Группу войск или же за возвращение в столичный военный округ – с офицера требовали обязательно …«позолотить руку» кадровику или вышестоящему командиру. А в зависимости от того, выбираешь ли ты себе хорошее «теплое» место службы в большом городе, или просто пытаешься выбить небольшое уютное «неубитое» жилье для семьи в заштатном гарнизоне, в Группах войск существовал свой негласный «прейскурант», цены в котором колебались от нескольких сотен до нескольких тысяч иностранных рублей.

Нечто похожее позже использовалось и для решения проблем с должностью или с жильем, гораздо позже, уже в самом Союзе. Здесь пока еще боялись вездесущего КГБ, так что от офицеров требовалась зачастую не сама валюта, а уже ее материальная производная – импортная мебель, дефицитная одежда, или, порою даже мечта любого советского офицера – автомобиль «Волга-24».