На плахе Таганки

Ну вот. Мать с Тоней не приедут, не собираются, а я вздумал планы свои с их приездом связывать. Думать надо. Они еще купили дачу — тесовый дом трехкомнатный, стол точеный. Мать боится — в Москву увезу. Она рада-радешенька, чуть ли не пляшет у телефона. «На природе побываю — вылечусь. На диване лежу — на портрет твой гляжу, супротив на стеночке. Книжечку возьму твою почитаю, газетку разверну, где тебя хвалят, а ты там так напиваешься, я ведь горжусь тобой. Не надо, сынок».

13 июня 1989 г. Вторник

В театре идет бурный худсовет — обсуждают уход Губенко. Выскочил совершенно потерянный, панически расстроенный Ефимович: «Он уходит! Что это такое? Сделайте что-нибудь!!» Нет уж, теперь делайте вы. Надо было для этого выкручивать руки Дупаку! А Коля уходит вовремя... для себя. Биографию себе он сделал — великий гражданин, положил два года на возвращение гражданства Любимову. Теперь давай, дядя Юра, запрягайся по 24 часа в сутки и вытаскивай свое детище. А то тебе за границу хочется, а то тебе заграничной пищи не хватает и условий жизни... Так, дорогой мой, все здесь к твоим услугам, и над тобой не только Демичева, а и Дупака нет.

11-го были в Барановичах. Отказались работать на этом дурацком стадионе — холод, ветер. Мы вернулись бы калеками. Вместо того мы сидели у меня в номере, пили коньяк и давали Веньке урок морали и нравственности. Но с Веньки как с того гуся вода, и больше ничего. Хоть согрелись коньяком и какой-то славной бастурмой или ветчиной. Обратно ехали все вместе, в одном купе. Я на верхней полке.

Это ничего, что я кручу своей жизнью так, что непонятно, чем я в ней пребываю и как гляжусь со стороны. Бог со мной. Со мной ли? Хотя с другой интонацией записано это... «иронически подан Золотухиным Дон Гуан» — вот и все, что я заслужил от критика за свою игру. Но еще не вечер. Еще не сыграл я свою игру. Завтра попробую. Спектакль оценивается по первым откликам как явление художественное. Это главное. Я ведь и шел в него, зная, что не сорву славы дополнительной, а исключительно за-ради Любимова. Помог ли я ему? Не знаю, но как умею, так и играю, по-другому будет завтра. Господи, сподобь! И партнеров моих.

Вечер. Смотрели «Последний император». Гулял. Звонил. Волнуюсь перед завтрашним днем. А чего волнуюсь? Вперед и с песней понаглей, да повеселей, да позадиристей-похулиганистей. Подумаешь, не Боги горшки... И дуй до горы. Говорю то, во что сам не верю.

15 июня 1989 г. Четверг

Нас обокрали. «Маленькие трагедии» продолжались дома. Но настроение гадкое из-за спектакля, роли и пр.

Приехали домой — квартира на цепочке. Позвонили, покричали: «Мама!» Я понял, что это кража. Побежал за дом к окну кабинета-спальни — окно настежь. Пошел в милицию напротив. Много приехало милиции, старшина залез в окно, впустил в квартиру — видео на полу, в шубный шкаф не лазили. Собака довела до Профсоюзной. Мы выложили грабителям все на блюдечке, оставив фрамугу в кабинете открытой — свежий воздух нужен. Взяли магнитофон, кассеты, деньги, где обычно они у нас лежат, злато-серебро, магнитофон «Тошиба», адаптеры. Не так жалко, как мерзко и противно на душе. Мы их, очевидно, спугнули. Ничего, конечно, у нас не застраховано — Тамаре все некогда домом заниматься. Хорошо, я днями отнес 2000 в кассу. А на душе осадок от Гуана, от разговора с Тамарой, Таней Гармаш. «Ваня понравился, Лена очень понравилась, очень понравилась ваша сцена с Лаурой, очень». После первого акта меня хвалила Галина: «Лихо работаешь!»

22 июня 1989 г. Четверг. Цюрих

И над постелью висит Ирбис. Ну надо же, а?! Судьба. Леопард? Господи, спаси и сохрани!

23 июня 1989 г. Пятница, отель «Флорида», № 409

18-го я отменил премьеру «МТ» — шел «Борис» без меня, я гулял. День рождения встретил в самолете, между Любимовым и Губенко. Год сумасшедшей жизни и в театре, и в личной ситуации, и в стране. Грядет мой апокалипсис. «Годунов» — самый трудный спектакль для меня. Как-то незаметно мне исполнилось 48 лет. Как-то так незаметно, что обидно, черт возьми.

Накануне отъезда звонил мне из санатория Дупак. До того жалко мне мужика и нас, пешек в этой ситуации.

Привычки. Дурные они или хорошие, мне жаль с ними расставаться. Я люблю женщин, люблю остроту обладания, свидания, риска, преодоления страха, стеснения и пр. Я люблю пить портвейн и растворимый кофе. Люблю дерзить начальству и люблю смирение. И болтаюсь между тем, кто я есть, в кого играю и кем хочу казаться.

Ирбис — это снежный барс. Над кроватью висит леопард или гепард. Но это, в общем, неважно — из той же породы.

Маслов! Ну... смешно! Появился сбежавший в Мадриде Леша Маслов! Прилетел или приехал посмотреть спектакль. Похвально. Ностальгия? Или показать нам: мол, ребята, я в полном порядке. Костя высказал забавную версию: сын полковника КГБ просто заброшен таким образом внедряться в Европу. Талантливый актер, выучит языки и лет через 5 выйдет на связь.

24 июня 1989 г. Суббота, утро. Цюрих

— Вы хорошо играли, — сказал Любимов на поклонах.

Прием был ошеломительный. Зал огромный, битком набитый.