На полпути к себе

Я не сдержал нервного смешка, вспомнив свои «уроки». Ох, милая, ты даже не представляешь себе, насколько права! Мой учитель предпочитал не вмешиваться в процесс, предоставляя мне возможность теряться в хаосе ошибок и заблуждений. Наверное, так и следовало поступать…

— Я сказала что-то смешное? — Мин слегка наклонила голову, словно прислушиваясь.

— Вовсе нет! — поспешил я её успокоить, а то вдруг всё же решит обидеться.

— Ты любишь оружие? — после небольшой паузы спросила воительница, следя за риктами, которые я рассеянно перекладывал из руки в руку.

— Люблю? — Хороший вопрос. Вопрос, на который я никогда не искал ответа. — Наверное, нет. Уважаю. Восхищаюсь. Ценю. Но любить… Любят обычно не тело, а душу.

— Ты отказываешь клинку в наличии души? — А вот теперь она слегка обиделась. На что, интересно?

— Ну в какой-то мере…

— Мастер, выковавший оружие, оставляет в нём частичку себя. Иногда даже не частичку… Мастер, владеющий оружием, вкладывает свою душу в каждый удар. И ты считаешь, что сталь не имеет права на любовь?

— Имеет! Ты спросила — я ответил. Охотно допускаю, что тысячи людей ЛЮБЯТ своё оружие! А я…

— Ты просто не нашёл СВОЁ. — Мин посмотрела мне в глаза. Печально и… Заискивающе?!

— Очень может быть, — поспешно соглашаюсь, потому что следует заняться ранами, а не продолжать странную болтовню на холодном воздухе.

— В каждом клинке есть душа, — гнула свою линию воительница. — Даже в этих… юных и неопытных…

Она сдвинула брови, вновь переводя взгляд на рикты.

— Но… Этого не может быть… Дай сюда!

Клинки были бесцеремонно выхвачены из моих рук. Мин впилась глазами в сталь той рикты, которой довелось фехтовать. Поднесла к лицу так близко, словно хотела понюхать, и оцепенела, поглощённая непонятной медитацией над гибким стержнем. Но когда я двинулся с места, резко помутневшие, серые глаза тоскливо взглянули на меня.

— Она… мертва?

Я растерянно хлопнул ресницами. Мертва? Что за глупости?! Впрочем, если принять во внимание утверждение Мин о том, что в каждый клинок так или иначе вкладывается частица души… Очень может быть, что именно «мертва». Через полоску стали ваш покорный слуга потянулся своей внутренней Пустотой к безобразному захватчику, претендующему на место в теле Кэла… Магии в оружии не было — я не мог ничего уничтожить, но если оно и в самом деле обладало зачатками Сущности… Вместе с vere’mii[30] между Складками Пространства исчезла и тень души рикты…

Я присмотрелся к цвету стали, лежащей на руках Мин, и виновато поджал губу. Очень похоже на правду. Если, конечно, весь этот бред…

«Это не бред…»

Хочешь сказать…

«Девочка права…»

Девочка?!

«Сам взгляни…» Мантия поощрительно усмехнулась.

Я моргнул, вглядываясь в переполненное скорбью лицо женщины, стоящей передо мной. Полно, да женщины ли?!

Ни единой морщинки на гладком лбу. Дрожащие губы обиженно припухли. Брови выгнулись жалобным домиком. Глаза… нет, она не плачет, но от боли этих вмиг пересохших серых озёр сердце почему-то судорожно сжалось… Я сделал вдох, и прошедшего мгновения вполне хватило, чтобы вспомнить…

Я видел нечто похожее. Не помню где, да это и не важно… Маленькая девочка точно так же стояла, держа в руках мёртвого то ли щенка, то ли котёнка? и не могла поверить, что пушистый комочек, бессильно обмякший в маленьких пальчиках, больше никогда не согреет ласковым и преданным теплом щёку своей хозяйки…

Сколько же ей лет? По виду — очень даже взрослая, а по сути… Ребёнок. Форменный ребёнок. И я причина её потрясения. Как всегда. Из-за какой-то железки… Что же делать? Ну почему она не заплачет, фрэлл меня подери?! Слёзы — такой хороший помощник, когда требуется притушить костёр боли. И бледная какая… Замёрзла, что ли? Нет, тогда бы на щеках появился румянец…

— Милая, не расстраивайся… — Я положил свою ладонь на её пальцы, сжимающие рикту. — Она вовсе не умерла.

— Не… умерла? — В серых глазах к боли добавилась мольба.

— Конечно нет! Она ждёт рождения… — Я нёс такую чушь, что и самому становилось не по себе. — Видишь ли, так уж получилось, что её юная душа не удержалась — сталь ведь такая скользкая! — соскользнула с кончика клинка и потерялась… И теперь оружие готово принять новую душу. Лучшую. Душу, которую никто не будет заставлять платить за чужие обиды… Я попрошу, чтобы этот клинок больше не использовали в поединках мщения, согласна? Можешь забрать рикту себе и позаботиться о ней. Вложи в неё частичку своей души!

— Я… у меня не получится… — Мин с сожалением посмотрела на тусклую сталь, потом снова подняла взгляд на меня. Фрэлл! Да о чём она думает?!

В глазах взрослой девочки мерцали язычки пламени. Не гневного, как раньше, а… Мне бы радоваться, что её скорбь тает, но я испугался. Как будто вот-вот должно произойти что-то очень важное, непоправимое и странное. Что-то, чего я никогда не видел и не знал… Но перья крыльев страха разметало во все стороны непреодолимое стремление узнать, что же всё-таки произойдёт… Не любопытство, о нет! Я должен знать. Просто должен. Потому что если не узнаю…

Ваш покорный слуга не успел разобраться в собственных мыслях.