НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ

И Лихачев начал сыпать цифрами, приводить красноречивые доводы и убеждать, что изготовление изделий следует поручить именно этому заводу.

Присутствовавший на совещании нарком, в ведении которого был этот завод, попытался возражать, по он, по-видимому, знал свой завод хуже, нежели Лихачев. Он не мог привести ни одного серьезного довода против сказанного Лихачевым.

Затем стали рассматривать программу размещения производства мин.

Один из наркомов потребовал очень большого количества металла для их изготовления.

– Но ведь у вас часть металла есть, вы же не на голом месте начинаете производство? – сказал Маленков.

– Есть, но мало.

– Сколько?

Нарком назвал цифру.

Маленков, обращаясь к представителю из Комитета обороны, сказал:

– Проверьте и доложите нам. Так ли это? Я что-то сомневаюсь.

– В твое отсутствие обсуждался вопрос о премиях за выполнение программы по минометам, – сказал мне Малышев. – В проект постановления по всем организациям записаны средства для премирования за изготовление изделий в установленные сроки. Ты поставь вопрос о том, чтобы за изготовление труб также была выделена премия. Мы тебя поддержим, я поддержу, Паршин, Лихачев. Я уже говорил с ними об этом. Если не будет труб, мы ничего сделать не сможем.

– В трубу вылетим, – добавил Лихачев.

Я поднял руку и попросил слова.

– Вы что хотите сказать? – спросил Маленков.

– Я просил бы предусмотреть в проекте постановления выделение средств для премирования за изготовление труб.

Маленков поморщился.

– Мы уже закончили составление документа, он перепечатывается.

– Следует все-таки включить пункт о премировании. Эти суммы можно выделить из тех средств, что предусмотрены для наших заводов. Как бы вообще без труб не остались, если этого не сделать, – сказал Малышев.

– Мы ему сами можем кое-что подкинуть из премиального фонда, что нам выделяется, – вдруг сказал Лихачев.

– Я знаю, как ты подкидываешь. У тебя зимой снега не выпросишь. Пальцы-то на руках у каждого к себе загибаются, а не от себя. – смеясь сказал Малышев. – Я предлагаю все-таки включить в постановление пункт о премировании за своевременное изготовление труб, – повторил он.

Малышева поддержали другие.

– Сколько же вы хотите? – спросил Маленков.

– По десять рублей с трубы для каждого миномета.

Кто-то воскликнул:

– Ого!

Остальные промолчали.

Предложение было принято, и один из секретарей Маленкова пошел включать его в документ, который печатали на машипке в соседней комнате.

Все делалось в большой спешке. Почему я назвал десять рублей? Не знаю. Может быть, потому, что это круглая цифра. Проект постановления о производстве минометов читали по пунктам, по мере того как листы поступали с машинки.

Но вот все откорректировано, и нам предложили поставить под документом свои подписи, завизировать его. Под словом «согласовано» я вместе с другими поставил свою подпись. Документ взял Маленков. Рассматривая подписи, он спроспл:

– Все расписались?

А когда дошел до моей фамилии, спросил:

– Чья это подпись?

Я сказал, что моя. И он против моей подписи в скобках каллиграфическим почерком написал мою фамилию.

– Ну как же можно так расписываться? Вы знаете, к кому этот документ идет? К товарищу Сталину.

На меня, иронически улыбаясь, смотрел Малышев. Он подписывался аккуратно.

Заводы нашего главка выполнили в установленные сроки задание, и я был спокоен, хотя задание было очспь трудным – нам дали всего три дня на сдачу первой партии труб.

Третий день еще не кончился, как раздался звонок Маленкова.

– Как обстоит дело с отгрузкой заводам труб?

– Все отгружено в установленный срок, – ответил я.

– Но завод, которому поручено изготовлять минометы, ничего не получил и еще не приступил к работе. Почему вы не проверили?

– Но ведь еще и срок не вышел. Все, что положено, завод получит и конце дня.

– Надо тщательно следить не только за тем, что делается у вас на заводах, по также поинтересоваться, прибыло ли вовремя то, что отправлено. А вы вытолкнули за заводские ворота и успокоились. Проверьте и позвоните мне!

Я бросил все дела, отпустил людей, приглашенных на техническое совещание, передал всем ожидающим приема, что никого, к сожалению, сегодня принять не смогу, и, засев за телефонный аппарат, стал непрерывно звонить. У директора завода узнал номера вагонов, в которых отправлены трубы. Затем, связавшись с начальником станции, узнал, когда эти вагоны вышли с завода и маршрут их следования. Звонил на узловые и промежуточные станции, на станцию назначения и, наконец, директору завода, которому были предназначены трубы. От него я узнал, сколько труб поступило на завод и сколько уже обрабатывается на станках.

Собрав все эти сведения, я позвонил Маленкову и сделал подробное сообщение.

– Вот теперь все в порядке. Надо лично все самому проверять, а не доверять другим.

…После разговора с Маленковым стало грустно. Вспомнил то, что было раньше – Челябинский завод, Серго Орджоникидзе. На наш завод Серго звонил часто. Но как разговоры с пим отличались от разговора, который я только что закончил.

У Р.С. Землячки

Как-то мне позвонил Тевосян и сказал: