НА ПОРОГЕ ВОЙНЫ

На этот раз мне повезло. На заводе оказался разумный и смелый военпред – Дмитрусенко. Он сразу же согласился с предложением попробовать изготовить литые танковые башни. Военпред полностью разделял точку зрения относительно преимуществ новой технологии: «Давайте пробовать: башни отольем и обстреляем их на полигоне, – сразу все станет ясно».

Результаты испытаний оказались поразительными. В большинстве сварных башен после попадания в них четырех-пяти снарядов по сварным швам появились трещины, в то время как литые никаких дефектов не обнаружили. Решили провести более жестокие испытания и дополнительно обстрелять каждую башню еще пятью-шестью снарядами. Новые испытания снова подтвердили высокое качество литых башен.

– Ну, что же, все ясно! Давайте переходить на новую технологию, – предложил я.

_— По рукам! – И Дмитрусенко ударил по моей протянутой ладони. – Давайте переходить на литые.

С хорошим настроением я вернулся в Москву. Вскоре другие сложные дела отвлекли внимание от литых башен, а недели через три об этом мне напомнил звонок наркома.

– Завтра в три часа дня на заседании Комитета обороны будет рассматриваться вопрос о литых танковых башнях. Нас просят присутствовать. Кстати, а у нас что-нибудь делается в этой области? – спросил меня Носенко.

– У нас-то делается. А разве кто-то еще этим занимается? В первый раз слышу.

– Занимается еще один завод, но не нашего наркомата, – сказал Носенко.

– Почему нас об этом не информируют? – начал было я ворчать, по нарком перебил меня и попросил рассказать о работах по литью башен на заводах нашего главка.

Я коротко изложил ему результаты проведенных опытов, затем позволил на завод и спросил, что практически сделано со времени испытания первых литых башен. Директор сказал, что все идет хорошо, производство сварных башен прекращено, а литых уже сдано на танковый завод сто тринадцать штук.

– Все идет очень хорошо, – уверенно повторил директор.

На следующий день ровно в три часа нарком и я были в Комитете обороны, но там пока еще обсуждались другие вопросы. Наконец нас пригласили войти. Рассматривались работы завода, которому правительство, как оказывается, давно уже поручило провести опыты с литыми башнями, хотя мы – главк, непосредственно занимающийся броней, ничего об этом не знали. Один из инспекторов Комитета обороны, проверявший, как выполняются решения правительства, представил подробный доклад о состоянии дел на заводе.

Он заканчивал свое сообщение, когда мы с Носенко вошли в зал заседания. Нарком тяжелого машиностроения В.А. Малышев – этот завод был в его системе – и представители завода не соглашались кое в чем с инспектором.

Председательствующий К.Е. Ворошилов вопросами выражал явное недовольство состоянием дел, но резкой критики все же не было. Завод недавно начал заниматься литыми башнями, а задача была не из легких. Это понимали все.

Ворошилов вдруг обратился к Носенко.

– Товарищ Носенко, вы вчера сказали мне по телефону, что у вас в наркомате ведутся такие же работы, может быть, доложите, что сделано у вас?

Носенко поднялся со своего места и сказал:

– Лучше, если доложит начальник броневого главка – он эти работы проводил, ему и карты в руки.

– Расскажите, что вами сделано по литым башням, – обратился ко мне Ворошилов.

Я выпул из папки карточки с результатами полигонного обстрела броневых башен и подошел к столу, за которым спдел Ворошилов. Делать длинные доклады я был не мастер.

– Мы начали работы около двух месяцев назад. Первые отлитые башни испытали на заводском полигоне. Сварные башни после попадания в них пяти снарядов развалились по сварным швам, в то время как литые даже при попадании десяти-двенадцати снарядов оставались в хорошем состоянии. Вот результаты обстрела тех и других башен.

И я выложил на стол карточки испытания. Закапчивая свое краткое сообщение, я, не подумав, брякнул:

– Дело настолько ясное, что мы решили эти башни Припять на вооружение.

Ворошилов поднял голову и, глядя на меня снизу вверх, спросил:

– Кто это мы?

Не соображая, что говорю, я выпалил:

– Мы с Дмитрусенко.

– А кто такой Дмитрусенко?

– Да военпред на заводе.

«Святая простота!» – читал я на лицах членов комитета.

– Вам никто права принимать военную технику на вооружение не предоставлял, – строго сказал Ворошилов. – Вот когда правительство примет ее, тогда она и будет направляться на вооружение армии.

И все же по всему было видно – все были довольны доложенными результатами. Последовало несколько вопросов. Присутствовавший на заседании председатель Госплана и.А. Вознесенский спросил:

– Сколько потребуется никеля или других дефицитных металлов и сплавов, если мы перейдем от сварных башен к литым?

Я ответил, и моими ответами были, видимо, удовлетворены. Ворошилов, улыбаясь, сказал:

– Мне кажется, что следует принять эту башню, тем более что начальник броневого главка вместе с Дмитрусенко ее уже приняли.

Все засмеялись.

С заседания я уходил со смешанным чувством удовлетворения и раздражения на самого себя. Ну как же можно так по-детски докладывать?!