На пороге войны

Плавильщики сразу смекнули, что если они будут внимательно следить за процессом плавки, то без особого напряжения задание выполнят. И дело пошло. Все члены бригады настороженно следили за всем, что могло повести к повышению углерода, а физически выплавить одну тонну намного легче, нежели три. В первый же месяц после введения этой меры план стал не только выполняться, по значительно перевыполняться.

«Здесь, в прокатном производстве, надо попытаться найти аналогичное решение», – думал я, направляясь в заводоуправление.

Рассмотрение премиальной системы, установленной за выполнение плана по производству этого вида листовой стали, подтвердило все, что рассказывал бригадир. Начальник отдела труда и зарплаты общее указание наркомата превратил в сложнейшую систему таблиц с коэффициента ми пересчета.

Я предложил ему подсчитать, сколько получит прокатчик при условиях, учитываемых его отделом, и назвал ему в качестве примера конкретные цифры выполнения плана по всем установленным показателям.

– Хорошо, я все это сделаю, – сказал начальник отдела и собрался выйти из комнаты.

– Так вы вот здесь и подсчитайте.

– Но ведь это займет много времени.

– Ничего, считайте. Ведь вы это сочиняли. Нельзя ли все-таки сделать эту систему проще, чтобы каждый мог ею пользоваться, а не прибегать каждый раз к вашей помощи?

…После длительных обсуждений с работниками цеха, главным инженером и директором завода мы установили простую систему премирования. За каждый лист, принятый отделом технического контроля, предложили платить по рублю.

Здесь, как и в Челябинске, этот метод «сработал». Через несколько дней уже были налицо результаты – план производства стал выполняться. Казалось, бригаду подменили – она была само внимание.

Любую задачу, какой бы сложной она ни была, значительно проще решить, если все условия поняты всеми участвующими, они кровно заинтересованы в ее решении и реально ощущают результаты своей деятельности. Эти прописные истины часто забываются, что и вызывает осложнения на практике.

Нарком сталевар

Тевосяна всегда тянуло на заводы. Здесь он преображался и, казалось, чувствовал себя значительно лучше.

Как-то он мне даже признался:

– Так хотелось бы самому у печи поработать. Сколько здесь сделать можно было бы!

Но теперь на него свалилось столько обязанностей, столько было необходимо решать неотложных вопросов, что выбираться на заводы стало труднее. Но все-таки он продолжал придерживаться правила – нельзя руководить только путем издания приказа, даже очень хорошего. Надо проверить самому, как этот приказ действует, выслушать тех, кто проводит его в жизнь.

Поэтому он выезжал на заводы. И на те, которые не выполняли план, чтобы «разобраться, в чем там причина», и на те, которые хорошо справлялись с заданиями наркомата, чтобы «поучиться у них». «Учиться никогда не поздно», – любил он говорить, собираясь на такой завод.

– Как сказать, – возразил как-то ему один из наркоматовских краснобаев. – Вот если в пятьдесят лет начнешь учиться петь, то должен помнить, что слушать тебя будут уже только ангелы.

– А ты что, собираешься на заводе арии, что ли, исполнять? Тогда оставайся тут, мы можем и без тебя обойтись.

Я редко видел Тевосяна в таком разъяренном состоянии. Шутник поспешил удалиться от греха. А Тевосян продолжал:

– Вот приедет такой на завод, наговорит уйму всего, а результатов от его пребывания никаких. Каждый приезд работников наркомата на завод должен быть событием. К командировке надо тщательно готовиться, знать, зачем едешь, какие вопросы должен разрешить. В противном случае появление работника наркомата будет приносить заводу не пользу, а вред.

Сам Тевосян перед поездкой обычно проводил совещание с работниками наркомата, изучал состояние дел на заводе, и когда приезжал на место, то знал обстановку не хуже директора, а порой даже и лучше.

Помню встречу с Тевосяном на Южном заводе. Это предприятие нам только недавно передали – ранее оно находилось в системе другого наркомата, – и здесь Тевосяна в лицо знали еще немногие.

Я находился в сталеплавильном цехе. Из мартеновской печи выпустили сталь, и ковш с жидким металлом подали на литейную канаву для разливки по изложницам.

Тевосян взял у одного из мастеров синее стекло, наклонился к изложнице и стал наблюдать, как она заполняется металлом.

Потом, обращаясь к мастеру по разливке, спросил:

– Вы в изложницу заглядываете, когда производите разливку?

Мастер не знал еще, видимо, Тевосяна и сердито ответил:

– А чего туда смотреть-то? Сталь она сталь и есть. Какую се сварили, такой она и будет. Мы ее пи лучше, ни хуже не сделаем.

– Ну-ка дайте мне, – и Тевосян взял из рук мастера рычаг стопорного механизма. – Вот смотрите туда, где поднимается металл. Видите пузырьки – значит, смазка изложницы не успевает выгорать до того, как металл подойдет к ней. А теперь я уменьшу подачу металла, прикрою немного струю. Вот видите, теперь пузырьков нет. А знаете, что такое подкорковые пузыри в слитках? Это брак. Вам об этом говорили когда-нибудь или нет?

Мастер молчал.