На пороге войны

– Когда будут готовить проект постановления, мы запишем, чтобы вам дополнительно выделили необходимое количество никеля, – сказал я.

С совещания уходил со смутной тревогой. По всей видимости, угроза войны стала ближе. Зачем же тогда было бы созывать это совещание. Совсем недавно был принят план. Мы его подробно обсуждали вместе с военными. Значит, появились новые соображения. По-видимому, немцы что-то затевают.

А из памяти не выходили страницы из книги Эрнста Генри «Гитлер над Европой», где был приведен детальный план гитлеровских военных операций против Советского Союза.

– Вы сразу же приступайте к работам, не ожидая выхода постановления, – сказал я директору.

– Конечно, – лаконично ответил он, также занятый своими мыслями. – Ждать нельзя.

Директор выехал на завод. А у меня в этот вечер были занятия кружка. Тема: «Вопросы обороны социалистического государства и задачи коммунистов в социалистическом и капиталистических государствах в случае военного конфликта. между ними».

Мы вспомнили слова В.И. Ленина: «Угнетенный класс, который не стремится к тому, чтобы научиться владеть оружием, иметь оружие, заслуживал бы лишь того, чтобы с пим обращались, как с рабами».

Во время занятий несколько раз выступали Горелов и Рабипский. Они – наиболее активные участники кружка и вместе с тем очень хорошие специалисты – опора главка.

Через несколько дней я выехал на Северный завод.

Здесь уже полным ходом шли работы по изготовлению броневых амбразур, а также башен для артиллерийских систем.

Один из мартеновских цехов был полностью преобразован для выпуска многотонных стальных отливок. Только высокая квалификация и сильно развитое чувство сознательности сталеваров и литейщиков позволили в такие короткие сроки наладить отливку этих сложных изделий. Люди не уходили из цехов, пока технология изготовления не была полностью отработана. Все попималп ответственность, возложенную на заводской коллектив.

Сколько в эти дни возникало различных разумных предложений, позволявших паходпть выход из, казалось бы, безвыходных положений.

С завода пошли стальные амбразуры и башни на рубежи страны, где проходила оборонительная линия.

– Ну, теперь можно не волноваться, – сказал мне вечером директор завода, когда мы наконец смогли зайти с ним на квартиру для приезжих, чтобы перекусить. – Теперь дело пошло. Можно и другим заняться, – и он платком вытер пот с лица. – Домой надо будет сегодня съездить. Своих проведать, как они там живут.

За эти дпп директор заметно осунулся.

– Целую неделю не выходил с завода, – кивая на директора, сказал мне главный инженер.

– А вы сколько? – спросил я его.

– Что же мне, одного его здесь оставлять было. Не так мы воспитаны. Вот теперь можно и отоспаться, а затем и за другие дела. Нам скучать некогда, – уже совсем весело закончил главный инженер.

События нарастают

Весь 1939 год мы жили в большом напряжении. Это время было насыщено событиями исключительного значения – теперь многие из них относятся уже к категории исторических. Тогда же еще трудно было ставить диагнозы о возможных последствиях происходивших в различных районах мира процессах, но одно было совершенно очевидно – мир неукоснительно вползал в большую войну.

Первого сентября немецкая армия перешла польскую границу и стремительно на танках, бронеавтомобилях и мотоциклах ринулась на территорию страны. Президент Польши объявил военное положение и обратился за помощью к Франции и Англии. Но ни один из гарантов Польши не пришел ей на помощь.

У нас широко обсуждалось начало военных действий на территории Польши. Помню разговор с Ванниковым, полковником Пугановым и еще одним из военных. – тоже полковником. Мы сидели в приемной одного из кремлевских помещений и ждали вызова в зал заседаний.

– В 1920 году, когда Красная Армия вошла на территорию Польши и правительство Пилсудского закачалось, Англия и Франция немедленно направили в Варшаву военную миссию во главе с генералом Вейганом, – стал вспоминать полковник.

– Да, тогда все было использовано, чтобы остановить наступление Красной Армии, – вторил ему Пуганов, – а теперь дальше протестов дело не идет.

– Тогда шли чужие, а теперь идут свои. Мы двигались на Запад, а немцы идут на Восток – это же разница! – разъяснял сидевший рядом с нами Ванников.

– Ведь предлагали же мы и французам, и полякам совместно действовать против немцев, так нет же, отказались! – с раздражением произнес Пуганов. – Ну, раз нашей помощи не пожелали, что же тогда делать? Насильно мил не будешь. Нам надо и о себе подумать.

Такие разговоры в тех или иных-вариациях можно было слышать часто.