На пороге войны

В тот год нас часто вызывали в Кремль. Мы пересматривали планы, готовили проекты по организации новых производств. В приемной, в четырех будках, поставленных у одной из стен, стояли телефоны, и мы, чтобы не останавливать деятельность своих учреждений, давали указания своим сотрудникам, связываясь с другими наркоматами и ведомствами, и решали вопросы по неотложным делам производства. Нам приносили сюда чай и небольшие бутерброды. Здесь, ожидая вызова в зал заседаний, мы обсуждали все события, происходящие как в нашей стране, так и за рубежом. Здесь же мы обменивались мнениями по всем событиям внутренней и международной жизни. Здесь завязывались знакомства, часто переходившие в крепкую дружбу.

Почти все наше время проходило в служебных помещениях, в среде людей, поставленных партией и правительством руководить промышленностью страны. Мы были крепко связаны друг с другом. Нами решались общие трудные задачи по подъему страны на высокую орбиту индустриализации. У нас совершенно не было свободного времени, все оно отдавалось делу. Домой мы приезжали только для того, чтобы соснуть несколько необходимых часов.

31 августа на сессии Верховного Совета СССР выступил В. М. Молотов, который разъяснил необходимость заключенного Договора о ненападении с Германией. Договор был подписан после того, как военные переговоры с Францией и Англией зашли в тупик, и мы поняли, что на заключение пакта взаимопомощи нет основания рассчитывать. Наша страна не могла не поставить перед собой вопроса о других возможностях обеспечить мир и устранить угрозу войны между Германией и СССР.

Газеты в эти дни напоминали основные задачи нашей внешней политики, сформулированные на XVIII съезде партии: «Проводить и впредь политику мира и укрепления деловых связей со всеми странами, соблюдать осторожность и не давать втянуть в конфликт нашу страну провокаторам войны, привыкшим загребать жар чужими руками…»

Договор о ненападении как раз и был направлен на решение этих задач. Мы пытались объединить силы европейских стран для того, чтобы приостановить германскую агрессию, но из наших попыток ничего не вышло. Они не хотели сотрудничать с памп. С Гитлером нами заключен Договор о ненападении, в нем нет ни слова о сотрудничестве. С Англией и Францией мы готовы были сотрудничать и оказывать друг другу взаимную помощь. Мы прилагали усилия к тому, чтобы был заключен пакт о взаимопомощи. Но они не пожелали этого.

На всех собраниях и политзанятиях, пожалуй, не было более активных и более эмоциональных выступлений по вопросам международного положения, нежели в эти дни. Люди вспоминали все — и высадку англичан в Архангельске, и американцев — на Дальнем Востоке, и французов — в Одессе. Вспоминали и все три похода, организованных западными странами против Советского государства.

— Чего они хотят? — говорили участники кружков. — С одной стороны, лезут с обвинениями, что Советский Союз пошел на соглашение с Гитлером, а с другой стороны, за четыре месяца переговоров делали все, чтобы сорвать их, завести в тупик и лишить всякого смысла. С одной стороны, непрестанно говорят о помощи, а с другой — не хотят принимать никаких практических мер к отпору Германии. Ведь это же цинизм. Приехала в Москву английская военная миссия для ведения переговоров, и оказывается, что она не имеет полномочий вести этих переговоров. Дело ясное — хотят они не агрессию Германии остановить, а толкают Гитлера на нас — вот в чем все дело.

Мы хорошо понимали, что договор с Германией позволяет нам использовать время для дальнейшего укрепления страны — и делали все для развития оборонной промышленности.

— Что же все-таки будет дальше с Польшей? — спросил я как-то Голощекина — старого большевика, который в это время работал начальником Главарбитража. Голощекин был членом ЦК партии, имел большие связи и был хорошо информированным человеком.

— Польское правительство полностью обанкротилось. В этих условиях нам надо думать прежде всего о судьбе народов. Как это сделать, пока не знаю, но надо быстро искать ответ на этот вопрос.

17 сентября по радио выступил Молотов. Он сообщил, что войскам Красной Армии дан приказ перейти границу и взять под свою защиту жизнь и имущество населения Западной Украины и Западной Белоруссии.

Сложившаяся здесь обстановка требовала от советского командования принять срочные меры по оказанию помощи населению продовольствием и медикаментами. Нужно было провести также большую политическую работу по разъяснению действий Советского правительства, помочь наладить гражданское управление, дезорганизованное в связи с развалом польского буржуазно-помещичьего государства.