На посохе—сова...

1829

Когда в кровавом ТегеранеПоэт от рук злодейских пал,Невозмутимые дворянеМетали банк, давали бал.Княгиня Марья АлексевнаСказала только: «Ай-ай-ай!»О свет! О чудище стозевно,Огромно, обло и лаяй!

Париж

Грязна убогая таверна,и подавальщица пьяна.Здесь пол прогнил, здесь пахнет скверно,И будет Франсуа, наверно,зарезан у того окна.Его любовь, его баллада,

заплачет толстая Марго.Но время разума и ладагрядёт — и чашку шоколадазакажет здесь месье Гюго.

Комарово

Ещё вчера шуршали жуткоМаруси чёрные в ночи.Теперь полна гостями БудкаИ не опасны стукачи.К ней ездит Фрост. С улыбкой кроткойЕй англичанка смотрит в рот.И резво бегает за водкойЧетвёрка будущих сирот.

Оплошность

Проклятый город Кишинёв!..

А. С. П.Имел Филипп Филиппыч Вигель

К любви несчастливый талант.Он голым раз вошёл во флигель,Где жил с ним флигель-адъютант.А там лежит нагая дева.Тут Вигель понял, что он влип.И, на пути ломая древа,Бежал сконфуженный Филипп.Он нёсся, горестный любовник,Не в силах поглядеть назад.А вслед ему кричал садовник:«Но, Вигель, пощади мой сад!..»

Зима

Мураново, Тарханы, СпасскоеУкрыл невыносимый снег.Всё умерло и стало сказкою —Не вспоминай о нём вовек.

Оставь напрасные иллюзии.Пей чашу горькую до дна.Ночная мгла на холмах ГрузииНепоправимо холодна.

Exegi monumentum

И назовёт меня

всяк сущий в ней язык…

И гордый внук славян, местамиПорастерявший прежний форс,И друг степей в буддистском храме,И финн, отбывший в Гельсингфорс,И, ныне водкой убиенный,Тунгус в посёлке и в тайге,И бард-грузинец вдохновенный —В стихах на дружеской ноге.

Безбожник

Под соловьиное аллегро

Шеншин забылся. И во снеКоннозаводчик видит негра,Кричит и плачет: «Горе мне!А если бы я ездил в Лавру,Как наш неутомимый граф,Господь бы не позволил мавруЯвляться мне без всяких прав!»

Коктебель

Цикады пели до рассвета,Не нарушая тишины,В которой даже МариэттаМогла бы — как ни странно это —Услышать слабый плеск волны.Волна черна была, как вакса.И раздавался голосок:— Прими же из сандалий МаксаПересыпаемый песок.