На пределе жизни

Такое распределение птиц на воде не случайно. Подобную' картину можно наблюдать на Новой Земле, Мурмане, Курильских островах и вообще там, где встречаются эти обитатели птичьих базаров. Добывание корма на различной глубине и в неодинаковой удаленности от берегов исключает борьбу между кайрами и чистиками из-за пищи, в чем есть немалый биологический смысл.

Чистики промышляют в прибрежных водах. Они могут довольствоваться лишь очень небольшими полыньями, трещинами, разводьями среди льдов и питаются преимущественно донными животными. Кайры также передвигаются под водой при помощи крыльев, прекрасно ныряют, но ловят рыбу и рачков главным образом в толще воды. Район охоты кайр очень велик: случалось, что рыбаки доставали этих птиц, запутавшихся в сетях, с глубины в тридцать и даже сорок метров. Гнездящиеся на тех же птичьих базарах моевки, в отличие от кайр и чистиков, нырять не могут и добывают корм в поверхностных слоях воды.

В тот же день мы заметили у берега трех молодых розовых чаек, выведшихся в этом году. Их появление лишь случайно совпало со вскрытием моря. Они вовсе не отдавали предпочтения соленой морской воде и, пожалуй, даже охотнее кормились в устье полузамерзшего ручья, у лагеря. Свое юношеское серое оперение чайкам предстояло полностью сменить на прекрасный розовый наряд взрослых птиц только через полтора с лишним года.

Скорее всего, эти птицы вывелись в одном гнезде и были родными братьями и сестрами — так дружно и неразлучно они держались. Позже, когда молодые розовые чайки стали появляться у нас часто, я все больше убеждался в том, что их группки, состоящие из двух-трех птиц, — птенцы одних родителей. Иногда чайки объединялись в общую стаю, но разлетались опять-таки одними и теми же компаниями.

Голосом и поведением молодые розовые чайки мало отличались от взрослых птиц. Разве что они были еще более доверчивы и подпускали к себе человека на несколько шагов.

Надежды на моржовую залежку как будто бы начали сбываться. Стоило только морю очиститься от льда, как у берегов показались взрослые, очень крупные моржи. Повсюду виднелись их головы, поблескивали массивные клыки. Подняв фонтан брызг, морж с шумом выпускал из легких воздух, затем несколько минут плавал на поверхности воды, с сопением отдувался и, наконец, нырял вновь. Уходя под воду, он показывал вначале свою округлую спину, а затем — направленные вертикально вверх задние ласты. Через пять-шесть минут зверь появлялся, но уже в другом месте. Эти огромные существа (они иногда достигают в длину шести метров и весят более полутора тонн) питаются различными морскими моллюсками. Морж своими клыками распахивает морское дно, выкапывает моллюсков, а затем быстро вылущивает их из раковин. Там, где моржи регулярно кормятся, прибрежные косы усеяны цельными или раздробленными раковинами. Местами большие кучи их встречались и по берегам нашего острова.

Слава оказался большим любителем лодочных прогулок и не теряя времени спустил на воду резиновую лодку. Однако в одно из первых плаваний в море у него произошла неприятная встреча. У лодки, вдали от берега, фыркая вынырнул крупный морж. Наш моряк пустился наутек, но зверь не отставал. Показываясь из воды то с одного, то с другого борта, он упорно пытался заглянуть внутрь лодки, каждую минуту угрожая проткнуть массивными клыками ее утлое тело.

Дима и Герман находились в это время на берегу, с волнением наблюдали за происходящим, но помочь не могли. Другой лодки у нас не было, а стрелять было рискованно; пуля могла пробить лодку и поразить гребца. Приключение, к счастью, окончилось благополучно. У самого берега морж нырнул и больше вблизи не показывался. После этого случая Славино увлечение гребным спортом пропало.

_{Море вскрылось}

Ликование по поводу открытого моря, увы, скоро кончилось. Едва стих ветер, как лед стал подходить к берегам; через несколько дней море до горизонта покрылось белым панцирем. Не могли залечь на суше и моржи.

Наши продовольственные запасы иссякали. В избытке оставались только соль и чай. Но патронов хватало, и нужды в мясе мы пока не терпели. Гораздо хуже дело обстояло с обувью. Острые грани базальтовых обломков нещадно резали кожу, и сапоги, к тому же постоянно сырые, разваливались. В резерве имелись две пары резиновых сапог маленького размера; они пришлись впору только Герману и Вениамину Михайловичу.

Остальные берегли свою обувь как могли и всячески холили ее. Я теперь ходил в сапогах, перевязанных веревкой, ибо иного пути укрепить подметки не было. Даня и Дима часто латали сапоги.

_{Эти стамухи безнадежно застряли на мели}

Короче, эта проблема серьезно волновала нас, заставляя все чаще задумываться о необходимости доставки новой обуви самолетом.

Некурящий не может понять, что значило для нас, четырех курильщиков (за исключением Славы и Вениамина Михайловича), остаться на необитаемом острове без табака и папирос. Но это случилось. Курильщики стали злыми, раздражительными и мечтали о самолете уже в табачном томлении.