На прифронтовой станции

— А что, если бы ваши машинисты, Иван Петрович, взяли на себя обязательство перевезти грузов в полтора-два раза больше, чем они возят сейчас? — спросил он, пытливо вглядываясь в серые глаза Мельникова.

Секретарь партийного комитета не сразу ответил на этот вопрос. Пока он раздумывал, Булавин добавил:

— Это сейчас очень важно для фронта, Иван Петрович.

— Понимаю, Евгений Андреевич, — задумчиво ответил Мельников. — Сейчас все мысли у нас только о фронте. А что касается вашего предложения, то нужно потолковать об этом с народом.

…Вечером, узнав, что Доронин не в поездке, Булавин зашел к нему на квартиру, но Сергея не оказалось дома.

— Где бы мне разыскать его, Елена Николаевна? — спросил он мать Сергея.

— Не сказал он мне ничего, — ответила Доронина и добавила улыбаясь: — Думается мне, однако, что у Рощиных он.

«Это, пожалуй, даже к лучшему, — решил Булавин. — Зайду к старику-машинисту. Не мешает и с Петром Петровичем посоветоваться. А дочка его, Анна Петровна, лучший диспетчер на участке. Может быть, и она что-нибудь подскажет».

Двери майору открыл сам хозяин дома.

— Здравствуйте, Петр Петрович, — приветствовал его Булавин. — Извините, что пришел к вам в гости без приглашения.

— Ну, что вы, товарищ майор! Заходите, пожалуйста, без всяких церемоний.

Указывая Булавину дорогу, Петр Петрович проводил его в просторную комнату, в которой за большим столом, склонившись над какими-то чертежами, сидели Сергей и Анна. Они были настолько увлечены своим занятием, что даже не заметили прихода Булавина.

— Добрый вечер, друзья! — громко произнес майор, переступая порог комнаты.

— А, Евгений Андреевич! — удивленно воскликнул Сергей, подымаясь ив-за стола навстречу Булавину.

Встала и Анна.

— Здравствуйте, Анна Петровна, — протянул ей руку Евгений Андреевич и спросил, кивнув на стол: — Что это вы бумаги столько извели? Какие стратегические планы составляете?

— Наши транспортные задачи обсуждаем, товарищ майор, — ответила Анна. — Да вам вряд ли это интересно.

— Почему же? — улыбаясь, спросил Булавин, присаживаясь к столу. — Меня именно это и интересует. Любопытно послушать, каковы же ваши замыслы.

Сергей и Анна смущенно переглянулись.

— Решили мы график движения поездов пересмотреть, — сказал, наконец, Сергей. — Уплотнить его немного. Вот прикинули пока приблизительно, и то получается на каждом рейсе большой выигрыш во времени. Правда, Аня?

Анна утвердительно кивнула головой и заметила:

— Мне думается, что если собраться диспетчерам и машинистам и обсудить сообща такой уплотненный график, можно было бы почти вдвое увеличить оборот паровозов и перевезти вдвое больше грузов.

— А если к тому же водить тяжеловесные поезда, — добавил Сергей, — можно перевезти грузов еще больше. Сейчас, когда такая потребность в паровозах, мы вполне могли бы обеспечить теперешний грузопоток половиной нашего паровозного парка, а остальные локомотивы отправить туда, где в них большая потребность.

До поздней ночи просидели гости и хозяева, обсуждая возможности увеличения перевозок. Когда Булавин возвращался домой, на душе у него было легко и радостно не только потому, что он, наконец, нашел решение трудной задачи, но и потому, что решение это подсказал ему сам народ, жизнь и труд которого он призван был оберегать.

В эту ночь Евгений Андреевич долго не ложился спать. Он включил радиоприемник и настроился на волну одной из московских станций. Сильные аккорды рояля наполнили комнату. Они звучали властно, настойчиво. Их тотчас же поддержал оркестр. Сначала Евгению Андреевичу казалось, что оркестр лишь повторяет мелодию вслед за роялем, но, прислушавшись, он ясно почувствовал, что музыкальная тема звучала в оркестре гораздо ярче, красочнее, выразительнее. Оркестр не только поддерживал четкий, мужественный голос рояля — он придавал ему величие, сливаясь с ним в мощный и торжественный хор.

«Как хорошо! — взволнованно подумал Евгений Андреевич. — Чайковский, наверное…».

Чем больше слушал он музыку, тем увереннее перекликалась она с его собственными чувствами и мыслями. Когда утихло все и диктор объявил перерыв, взволнованный Булавин долго еще ходил по комнате.

Усевшись, наконец, за стол, майор расстегнул воротник кителя, достал бумагу и стал торопливо писать жене на далекий Украинский фронт. И хотя не обо всем можно было ей рассказывать, она должна была все-таки понять по тону письма, что он чем-то очень доволен, что ему удалось найти решение какой-то очень трудной и очень важной задачи.

15. Письмо Глафиры Добряковой

Спустя два дня в партийном комитете паровозного депо состоялось совещание стахановцев: машинистов, вагонников, эксплуатационников и путейцев. На совещании присутствовал и майор Булавин. О проекте нового, уплотненного графика движения поездов докладывала Анна Рощина.