На прощанье я скажу

Пару кварталов они идут молча, двигаясь к пруду, что в дальнем конце Ливингстон-авеню. Прохладный вечер, над прудом плывут ароматы жимолости и свежескошенной травы, они возвращают Сильвера в прошлое. Детьми они рыбачили в этом пруду, ловили окуньков, лещей, изредка и сомов. Сильвер всегда цеплял Чаку наживку, потому что тот не мог проткнуть крючком живого червяка. Они сидели на одном из плоских валунов, что окружали пруд, и разговоры неизменно сводились к тому, что Сильвер называл про себя тройкой «с»: спорт, секс и сериалы. Когда пруд замерзал, они катались по нему на коньках, а ребята постарше гоняли палками шайбу, но после того, как Соломон Кори провалился под лед и утонул, на коньках кататься перестали Соломон учился на год старше Сильвера, высокий, невозможно тощий паренек с подпрыгивающей походкой. Его смерть камнем легла на сердце Сильвера — в голове не укладывалось, что человека, которого он знал, просто больше нет. Сильверу было двенадцать, и смерть была темой, много лет обитавшей на задворках его сознания, но теперь она вошла в его мир, и какое-то время все казалось нереальным. Ночами Сильвер лежал в кровати и пытался угадать, какие мысли проносились в голове Соломона, когда ледяные воды пруда наполняли его легкие. Понимал ли он, что гибнет? Или он умирал, думая, что назавтра, как обычно, проснется в своей кровати?

— Ты помнишь Соломона Кори? — спрашивает он Чака.

— Да, — отвечает Чак, запуская камушком в пруд. Оба замолкают, наблюдая за расходящимися кругами. — Я всегда считал, что он все еще там, на дне. Мне не приходило в голову, что его вытащили.

Они сидят на одном из плоских валунов, передают друг другу бутылку кидушного вина. Крайне редко приторное кидушное вино бывает хорошо на вкус, но Сильверу приятно, что сейчас как раз тот редкий случай.

— Он был первым, кто умер, среди знакомых.

Чак кивает, делает долгий глоток, морщится от отвращения.

— Уау, дрянное винишко.

— А мне даже нравится.

— Итак, — говорит Чак, — каков план? В смысле, зачем ты это делаешь?

— Трудно объяснить.

Чак передает ему бутылку.

— А ты постарайся.

Сильвер отпивает еще, смакуя вино, вкус его детства и напоминание о Боге. Он откидывается на спину и смотрит в небо. Пруд — одно из самых темных мест в округе, потому отсюда лучше всего смотреть на звезды.

— Можно сделать операцию и вылечить меня, — говорит Сильвер. — Но когда я очнусь, мне не станет лучше. Все последние годы, с самого развода с Дениз, я жил, как будто устроив передышку, как будто вот-вот перестроюсь и рвану дальше. Но прошло семь лет, а я никуда не рванул. Я ничего не сделал. Я просто… остановился. А теперь они хотят спасти мою жизнь, но если это все возвращает меня в ту жизнь, которая у меня была, так нет, я насладился ей сполна.

Чак печально кивает, обдумывая его слова, а Сильвер отворачивается, не в силах смотреть в глаза своему младшему брату.

— Но я думаю, что это хорошо, — произносит Чак. — Ты все трезво оценил, ты понял, что нужно что-то менять. Так сделай операцию и начни менять.

— Если бы я мог, я бы, наверное, это уже сделал.

— Сейчас все по-другому.

Сильвер качает головой.

— Но я не другой. Я все тот же запутавшийся неудачник, каким всегда был. И, честно, я не вижу, почему это должно измениться. — Задумывается на мгновение. — Когда я думаю об этой операции, я представляю, как проснусь в кровати, а рядом — никого. Никто меня не ждет, никто не заберет домой.

— Мы все будем рядом.

Сильвер улыбается.

— Я не об этом.

Чак грустно улыбается.

— Я знаю. Я понимаю, о чем ты.

Они тихо сидят, бросая камушки в пруд, и слушают, как вода с чмоканием заглатывает их. В темноте заунывно квакают лягушки.

— А ведь я могу помочь тебе, — говорит Чак. — Давай наметим план, определим цели: скажем, хорошая работа, больше времени с Кейси.

— Ты хочешь стать моим инструктором?

— Кажется, да, хочу.

Сильвер качает головой. Он тронут и в то же время бесконечно устал. Вино подействовало, и глаза слипаются. Он прикидывает, а если умереть прямо здесь, у пруда, подле своего брата. Есть в этом что-то, своего рода симметрия. Но даже не додумав мысль до конца, Сильвер понимает, что нет в смерти никакой симметрии. Спросите Соломона Кори.

— Ну что же, — говорит Чак, — может, ты и неудачник, но я все еще ловлю себя на том, что хочу быть похожим на тебя.

— Ну что же, как я и говорил, — отвечает Сильвер, — особенным умом ты никогда не отличался.

Глава 32

Потом он провожает Дениз домой. Кейси ушла, пока он был с Чаком, — она заедет к Локвудам на отвальную вечеринку Джереми, который на один семестр отправляется за границу, даже не догадываясь, каких дел он тут натворил. Сильверу не очень ясно, зачем Кейси собралась на вечеринку, но он никогда толком не понимал женщин, а теперь и собственная дочь превратилась для него в точно такую же загадку.