На прозрачной планете

Поэтому Елена с охотой ушла со станции, когда ей предложили перейти на Службу подземной погоды начальником глубинометрического пункта. И опять ей не повезло. Она ушла за месяц до постановления о строительстве, как раз когда работа у вулкана стала живой и интересной. Сама же она попала на побережье, а потом на отдаленный остров, куда летом приезжали охотники на котиков, а зимой жили только пограничники и в десяти километрах от заставы — глубинометристы: Елена, пожилой техник–радист и рабочий с женой и тремя детьми.

Раз в неделю Елена обязана была производить измерения и передавать данные по радио. С этой работой Она справлялась за четыре часа, остальные сто шестьдесят четыре часа в неделю были в ее распоряжении. Целыми днями Елена лежала на кровати непричесанная, смотрела на дощатый потолок и, вздыхая, вспоминала студенческие годы. Ей казалось, что она старуха. Все осталось в прошлом: ученье, юность, замужество; а впереди вой пурги, серые дни и тоскливые вечера зимовки.

Она мечтала только об отпуске, считала месяцы, недели, вычеркивала пройденные дни. Но потом счет оборвался… Считать стало некогда. В начале весны пришло распоряжение всем глубинометристам производить съемку океанского дна по маршрутам. Елена начала неохотно, но съемка оживила ее студенческую мечту о просвечивании океанского дна. Она выполнила работу быстрее всех, по своей инициативе расширила задание. Потом с разрешения начальника погранохраны перенесла аппаратуру на военный катер и все учебные выходы в море использовала для новых съемок. У нее скопился большой материал, она написала коротенькую статью и послала ее в Академию наук. Статью напечатали, на нее обратили внимание, появились письма, вопросы. Елена предложила обширный план исследований, ей разрешили вести их. И тогда она отказалась от отпуска, чтобы не терять лето.

Теперь, когда она занялась делом и меньше тосковала о людях, люди вспомнили о ней. Елена вошла в науку не так, как Грибов. Тот шел от книг, от всемирного опыта, добавляя свои рассуждения к чужим исследованиям. Елена начала как практик. Она работала далеко от научных институтов и оказалась единственным знатоком малоизвестного района. А район был интересный. Здесь проходили гористые острова, отделявшие океан от мелкого моря. Вдоль островов тянулась океанская впадина глубиной до восьми километров, на островах, стояли грозные вулканы. Елена собирала сведения о строении океана, впадин и гор. Эти сведения интересовали всех геологов и всех океанографов. В ученом мире появились доклады и статьи со ссылками на мнение Е. Кравченко. Осенью Елену вызвали в Хабаровск на научную конференцию. Ее сообщение выслушали со вниманием, задавали вопросы, хвалили. Особенно много расспрашивал ее один молодой аспирант. Он даже пошел провожать Елену до гостиницы и дорогой сказал:

— Вы удивительная женщина, Елена Андреевна. Я–то понимаю, что скрывается за вашими таблицами. Каждая цифра — это выход на катере в бурю.

— В бурю нельзя вести съемку с катера, — возразила Елена. — В бурю я работала только на подводной лодке.

— Вот видите, даже на подводной лодке! Нет, вы герой, Елена Андреевна!

Аспирант стал писать ей. Письма были сугубо деловые, связанные с диссертацией, но, право же, для диссертации не нужно было уточнять столько подробностей. Потом он сообщил, что летом сам приедет собирать материалы на Котиковые острова. Елена догадывалась, что аспиранта интересуют не только научные материалы.

Что же, может быть, с ним она найдет свое счастье. Человек он приятный, работящий, звезд с неба не хватает, но характер у него мягкий, тихий, скромный, немножко напоминает Виктора. Раньше Елене не нравились тихие люди, она предпочитала настойчивых, энергичных, которые могли бы повести ее за собой. Но с настойчивыми она уже обожглась. Пусть будет тихий. Теперь она сложившийся человек, ей не нужен руководитель. Она сама знает правильную дорогу… и укажет ее сыну.