На пути к мечте

Она говорит негромко, видимо, чтобы разговор не услышала мать. Хорошо, что на улице сейчас тихо, и мне не приходится напрягаться, чтобы расслышать ее слова.

– Да, я был… у Лео.

Почему-то я не могу пока рассказать ей о музыке и о том, какое значение она имеет в моей жизни. Не знаю почему – видимо, подспудно боюсь, что она не одобрит, не поймет, как не одобряют и не понимают родители. Боюсь, что скептического выражения на ее лице не перенесу, хотя сердце и подсказывает, что Рита так не поступит.

– Здорово, – откликается она. – А я с учениками занималась.

– С какими учениками? – от неожиданности я даже сбиваю шаг. Она приглушенно смеется, и ее смех греет мне сердце:

– С шестилетними. По скайпу. Математикой.

С каждым разом Рита открывается мне все с новой стороны.

– Ты не говорила об этом, – я перекладываю телефон в другую руку и прячу в карман озябшую ладонь. По вечерам пока очень прохладно, а перчаток у меня нет. – Тебе нравится преподавать?

– Да какое же это преподавание, – снова мягко смеется она. – Простейшая арифметика в игровой форме. – И, помолчав, добавляет: – Мне нравится с детьми. Они такие… настоящие. Честные.

– И много у тебя учеников? – я останавливаюсь на светофоре. Рядом замирает парочка, слушающая музыку в одних наушниках на двоих. Они прижимаются друг к другу, крепко обнимая друг друга за талию. Из наушников доносится голос Джареда Лето. Девчонки в нашем классе тоже помешаны на нем. Загорается зеленый свет, и пара устремляется вперед, обогнав меня. Я провожаю их глазами, поймав себя на мысли, что тоже хочу вот так идти по вечерним улицам – в обнимку с Ритой, слушая одну музыку на двоих. А интересно, какую музыку она любит? Я еще не спрашивал ее об этом… Впрочем, как и она меня…

– Стас, ты здесь? – вырывает меня из размышлений ее голос. Я не сразу осознаю, что, задумавшись, прослушал все, что она сказала.

– Черт, Орешек, прости, я задумался и все проспал, – извиняюсь я. – Можешь повторить?

– Да только двое, – говорит она. В трубке что-то шуршит, потом Ритин голос доносится немного издалека: – Стас, повиси секунду, хорошо?

– Окей, – отвечаю я. В трубке воцаряется тишина, и, пока я жду, успеваю отмахать еще с пару десятков метров. Наконец я снова слышу мелодичный Ритин голос:

– Я здесь. Прости, пожалуйста, мама звала. Пришлось подойти.

– Кстати, – осторожно спрашиваю я, – как у вас дела? Вы… поговорили?

– О да, – подтверждает она со смешком. – Поговорили.

– И… что?

– Да ничего, – я представляю, как она пожимает плечами. Ее голос вновь кажется мне усталым. – Мне было сказано, что от таких, как ты, стоит держаться подальше, чтобы внезапно не оказаться одной с ребенком на руках. И что, если это случится, она мне помогать не будет.

– О Господи.

– Да, в этом вся моя мама.

– Ну и как, ты будешь держаться от меня подальше? – с замиранием сердца спрашиваю я. Знаю, что она не идет у матери на поводу, но не волноваться не могу.

– Уже держусь, ты разве не видишь? – откликается Рита. – Я с тобой не разговариваю, а завтра в школе не сяду к тебе за столик за обедом и в кафе с тобой тоже не пойду…

– Кстати, насчет кафе, – вспоминаю я. – А мама тебя отпустит?

Рита громко фыркает мне в ухо.

– Ты думаешь, я буду спрашивать? Поставлю перед фактом.

– И скажешь, что пошла со мной? – не могу удержаться я. Рита серьезно отвечает:

– Нет, думаю, об этом ей знать необязательно.

Мы ненадолго замолкаем. О чем в это время думает Рита, я не знаю, хотя мне очень хотелось бы заглянуть в ее прелестную головку, а сам я тщетно пытаюсь представить, что она сейчас делает. Как выглядит ее комната, она сидит или стоит? Или, может быть, лежит?..

– Что ты делаешь? – наконец нарушаю я молчание. Она словно и не удивляется вопросу:

– Сижу на подоконнике, смотрю во двор. Глажу кота.

– Значит, твое окно тоже выходит во двор, – констатирую я.

– Да, все, кроме маминой спальни, – соглашается она. – А ты уже пришел домой?

– Не совсем, мне еще минут пять идти.

– А почему ты идешь пешком? – спрашивает вдруг она.

Я перехожу очередную дорогу.

– Не люблю общественный транспорт. Пешком лучше.

– Я думала, ты всегда на машине ездишь, – признается она чуть смущенно. Я смеюсь:

– Отец сказал мне не быть колобком на ножках, когда отдавал машину. Так что приходится соответствовать. Кроме того, мне сейчас все равно нельзя за руль.

– А, у вас были веселые посиделки, – догадывается Рита. Мне становится смешно:

– Веселые посиделки?

– Так мой папа всегда говорит, если собирается выпить, – объясняет она, и тепло в ее голосе подсказывает мне, как она любит отца и как скучает по нему.

– Прикольная фраза, – говорю я, в очередной раз меняя руки. – Я теперь тоже буду так говорить.

– Дарю, – великодушно разрешает Рита.

Я останавливаюсь перед своим домом и достаю ключи от калитки. Противно звякнув, она открывается. Рита, очевидно, слышит этот звук, потому что спрашивает:

– Ты пришел?

– Да, уже во дворе, – я быстро пересекаю двор и взбегаю на крыльцо.

– Тогда надо прощаться, – полувопросительно замечает она. Я вздыхаю:

– Я бы с удовольствием поговорил еще, но сейчас в лифте все равно связь пропадет.