На пути к совершенству. Повесть

– А ты мрачный не по этому? – поинтересовался Алексей.

– И из-за этого тоже, но тут больше Ленка, – ответил тот.

Ленка была дочерью Андрей, находившейся на пороге совершеннолетия и полностью погруженная, как это и положено подростку, в поиски самой себя, давая своей семье в полной мере насладиться всеми прелестями переходного возраста.

– Ты представляешь, эта зараза сегодня заявила, что больше на фортепиано учиться играть не хочет! – мрачно произнес Андрей.

У Алексея от удивления выгнулась бровь, он попытался осмыслить причину дурного расположения духа у своего знакомого.

– Ты не представляешь, как я был рад, когда он полтора года назад заявила, что на пиани… ну на фортепиано играть хочет! – выпалил он. – Я всегда хотел сам играть и, вообще, считаю, что это дело правильное. Инструмент ей купил, дорогой между прочим, подержанный, но из-за него я себе нормальный пуховик только месяц назад смог купить. В школу искусств ее устроил. И нравилось ей вроде вначале. А тут два месяца назад занятия пропускать стала, учительницу – дурой называть. Мол, музыку не ту предлагает, упражнения дебильные (так и сказала мне, прикинь!). Я ей и говорю – дело это сложное, задницы усидчивой требует. Она обиделась, но занятия продолжила. А сегодня заявила, что к пианино больше не подойдет и вообще музыка ей больше не интересна. Даже разговаривать со мной не стала. А что теперь делать? Чует мое сердце – ни работы у нее настоящей не будет, ни семьи, с таким отношением к себе, к нам и к делу. А пианино? Куда мне теперь его девать? Продавать? Разломать жалко! Инструмент все-таки. А он стоит, место занимает!

Андрей сплюнул.

– А ты сам научиться не хочешь? – робко предположил Алексей.

Андрей мрачно взглянул на него и бросил:

– Времени нет! Занят я. Дуру эту на ноги поднимать надо.

Он пошел к себе – Алексей слегка недоуменно смотрел ему вслед.

Рабочий день, наконец, закончился. Они с Мишкой посчитали кассу, отзвонились начальнику. Мишка пошел в центр по каким-то своим делам, а Алексей пошел домой.

Темное тяжелое небо придавило Антоновск. Начинался снегопад.

Дойдя до поворота на Апрельскую, он обнаружил, что оцепление уже снято. Он повернул и пошел по этой улице, уставившись на приближающийся дом № 34. Обычный дом. Не воплощение богатства, но явно, что живущая (жившая) там семья проблем с достатком не имела. Свет в доме, конечно, не горел. Черные пустые окна смотрели на улицу. У забора стояла полицейская машина, в которой в водительском кресле спал дежурный. Проходя мимо калитки, Алексей вдруг почувствовал, что слева от него прямо напротив калитки кто-то стоит. Он повернул голову. Сгорбленная черная фигура. Как он ее не разглядел? Вероятно, так падал свет фонарей, что фигура слилась с темнотой.

Эта была пожилая женщина. Та самая, которую утром под руки вели санитары. Она стояла, вперив взгляд в калитку, смотрела как бы сквозь Алексея, немигающим, холодным взглядом. Ее губы были плотно сомкнуты. Она совершенно не двигалась, а ее мертвенно-бледный от недостаточности освещения цвет лица придавал ей сходство с восковой фигурой. Она даже не моргала. Снежинки опускались ей на нос, на щеки и, казалось, не таяли.

Алексей поежился и быстро зашагал прочь.

Дома дети и жена уже заканчивали ужинать. Они были более или менее спокойны. Только изредка крикливые интонации в голосе супруги выдавали нервное напряжение. Он кивнул детям и сел на диван. Хотел включить телевизор, но понял, что сил, чтобы его смотреть, несмотря на то, что до ночи еще было довольно далеко, у него нет. На него давила жуткая усталость, как будто на плечи ему опустился небосвод. Он просто сидел, глядя в пустой экран. Максимка и Сережа вышли из-за стола и ушли наверх. Жена еще некоторое время сидела за ним, водя вилкой по уже пустой тарелке. В комнате, где они остались вдвоем, висела тишина, нарушаемая только поскребыванием вилки о фарфор.

– Ой, я думала, ты еще на работе, – внезапно, через несколько минут сказала супруга. Она только подняла глаза от тарелки и внезапно увидела Алексея. Он кивнул ей. Она встала и пошла наверх (– Видимо, – подумал Алексей, – помогать детям доделывать уроки). Он брезгливо посмотрел на пространство под хозяйственным столом. Мусора и пыли там стало больше.

– Эх, подмести бы, – подумал он, – А, ладно, завтра уже.

Он лег на бок и крепко уснул.

II

Следующее утро было лишено приятных ощущений. Суетливый завтрак, почти полное молчание. Телевизор был выключен. Супруга сказала Алексею, что сама отведет детей в школу.

Она не успела. Окрик снаружи оповестил, что к ним снова нагрянула полиция – повторный опрос. И в этот раз разговор был куда тяжелее.

Детей отвели наверх и попросили остаться в комнатах. В кухне первого этажа, по очереди опрашивали вначале жену, потом самого Алексея.

– Вы – владельцы дома и участка?

– Нет.

– Кто владелец?

– Знакомый отца, – отвечал Алексей, когда пришла его очередь, – совсем старый, за дачей следить сложно, живет в Москве, мы уже тут четыре года живем. Он не против, даже благодарен.

– Фамилия, имя отчество, телефон владельца?!

Алексей назвал