На пути к сверхобществу

Если припомнить то, что конкретно делал Горбачев, то без особых усилий станет очевидно, что вся его деятельность была планомерным и преднамеренным разрушением партийного аппарата КПСС. В те годы шутили по этому поводу: в Советском Союзе осуществляется разгром КПСС под руководством… КПСС. И это было на самом деле так. Но это было не шуточное развлечение, а великая историческая трагедия. Эту деятельность высшего руководства КПСС по разрушению основы советского общества советские люди завершили уже под руководством Ельцина, который просто запретил КПСС. А глава партии Горбачев покорно подписал бумагу о самоликвидации ЦК партии, хотя по всем законам поведения обязан был призвать партию к сопротивлению. После этого процесс разрушения всей системы советской государственности пошел с поразительной быстротой. И молниеносно рухнуло все общество – первичные коллективы, экономика, идеология, культура и т. д. Такое никак не могло случиться неким естественным путем. Такое стало возможно лишь постольку, поскольку разгром советской государственности был осуществлен самими ее руководителями под диктовку западных манипуляторов.

У советского коммунизма не оказалось серьезных защитников. Он был разрушен почти без всякого сопротивления со стороны широких слоев населения, членов партии (а их было около 20 миллионов!) и партийных функционеров. Имели место два открытых выступления – так называемый «путч» в августе 1991 года и «бунт» депутатов Верховного Совета в сентябре – октябре 1993 года. Но и они имели место не как попытки защитить коммунизм, а совсем иное оформление. Большинство вождей и участников «бунта» 1993 года были люди, участвовавшие в разгроме КПСС и в ликвидации «путча» 1991 года, а «путчисты» были сами участниками горбачевского переворота в партии и системе власти в целом. Некоторые западные авторы называли советскую контрреволюцию бархатной. В западной и российской прозападной пропаганде «объясняли» (и до сих пор «объясняют») этот феномен отсутствия у советского коммунизма массовых и серьезных защитников некой ненавистью советских людей к коммунизму, якобы страдавших под игом этого чудовищного тоталитаризма, стремлением к освобождению от этого гнета и т. п. Это «объяснение» не имеет ничего общего с реальностью. Чтобы дать научное объяснение этого феномена, необходимо научное понимание сущности коммунистической организации советского общества и характера самой контрреволюции как военной (в смысле «холодной войны») операции.

Если даже допустить, что Горбачев был ранее как-то вовлечен в деятельность западных секретных служб, занимавшихся подрывной деятельностью в Советском Союзе, и что какие-то лица из советского руководства и идеологической элиты были агентурой этих служб, советское политическое и идеологическое руководство просто не отдавало себе отчета в том, на какой путь оно направляло страну и к каким последствиям должна была привести их деятельность. Многие были уверены в незыблемости социального строя страны. Даже сам Горбачев сначала публично заявлял лишь об усовершенствовании этого строя (о «социализме с человеческим лицом»). Многие активные участники процесса сделали карьеру вместе с горбачевским руководством и благодаря участию в его политическом курсе. Они воспринимали горбачевскую «перестройку» просто как условие своего личного успеха, наплевав на всякую гражданскую ответственность за это, – по самим условиям образования, воспитания, отбора в систему власти и функционирования в ней они поступали как обычные карьеристы. Прочая масса чиновников всех сортов осуществляла разрушение коммунизма как исполнение своих рутинных функций, внося в свою работу корректив в духе новых установок. Контрреволюция не сразу обнаружила свою социальную натуру. Каждое мероприятие по отдельности не выглядело как контрреволюция, а их связь не обнаруживала себя очевидным образом. Контрреволюция сначала происходила как совокупность сравнительно мелких преобразований внутри партийного аппарата, причем на высшем уровне. Если при этом и имела место какая-то борьба, она не выходила за рамки партийного аппарата. Мероприятия, в совокупности осуществлявшие контрреволюцию, постепенно сверху спускались в партийный аппарат низших инстанций и постепенно охватывали всю систему власти.