На пути «Тайфуна» 4

Жизнь улучшилась по сравнению с лагерем. Кормят хорошо, спим в тепле, днем немного занятий да в наряд сходим. Командование фронтовое - хорошее. Но все это продолжалось недолго. В то время на всех фронтах наши войска перешли в наступление, и к нам все чаще стало наведываться командование. Значит, подходит и наш черед двигаться вперед.

Скоро нам выдали все необходимое обмундирование, погрузились на станции и отправились на фронт. Ехали по приказу Ставки как резерв Главного командования. Это было время сражения под Ленинградом - вглубь на 150 километров.

В начале нам говорили, что едем на Юго-Западный фронт, так как многие почему-то боялись Ленинградского. Его всегда считали самым худшим - из-за плохой местности: болота, сырость, зимой морозы.

Сначала поезд ехал на юго-запад, и это нас, конечно, обрадовало, уж очень не хотелось на север. Как будто на Украине или в Белоруссии пули легче и жить там лучше. Но потом поезд повернул на север - впереди был Ленинградский фронт.

Не доехав до Ленинграда, сгрузились в деревне, заняли дом и расположились там. Но недолго здесь пришлось быть, и отправились дальше на север. Подошли к одной горе - в нее ведет тоннель. Зашли, посмотрели - жить можно. Раньше, здесь, оказывается, было овощехранилище. Настроили нары на шестьдесят человек. Командиры были в другой землянке. А мы в этом овощехранилище расположились. Сделали печку, чтобы можно было обсушиться. Днем занятия всякие были, ночью отдыхали. Командиры очень хорошие были - хотя мы усиленно занимались, но нас не гоняли почем зря. Затем соорудили баню - совсем все на лад пошло. 30 декабря нам выдали подарки, присланные из тыла: табак, папиросы и прочие мелочи. Я вышел из землянки и как раз санинструктор принесла мне письмо из дома. Я так обрадовался, так как писем давно не было, что стал читать при луне. Хотелось бы сразу и ответ написать, но писать невозможно - темно.

2 января пошли на занятия за шесть километров, и нас оттуда сразу забрали в поход. Некоторые бойцы кой-какие вещи оставили в землянке, но командиру говорить нельзя. Солдат должен все иметь при себе. Все проверили, подогнали по себе, погрузили ПТР на плечи и отправились в поход. Сперва шли весело, потом стали притомляться. Настала ночь. Подошли к Ленинграду и шли километров пять по окраине. Сделали привал, потом еще шля пятнадцать километров без привала. Ночь холодная, ноги уже не поднимаются. Настало утро - мы прошли уже пятьдесят пять километров. Завели в кустарник отдыхать. Спать хочется, а ложиться негде: кругом снег. Но ложиться надо - война!

Встали в 10 часов. Ноги не идут, но немного размялись, и опять в поход. В двенадцати километрах от передовой расположились в лесу до следующего распоряжения.

Утром 6 января наши самолеты обрушились на финскую оборону, и весь день гремела наша артиллерия. Мы насторожились. Вскоре нам выдали боеприпасы и все необходимое, но 7 января финская оборона была прорвана, и финны отошли ко второй линии укреплений. Мы тоже двинулись вперед, как резерв армии.

Впереди лежала земля, где день и ночь шла битва и ручьями текла кровь, туда спешили и мы. Что же нас ждет впереди?

Дошли до разбитых землянок обороны, где люди сидели полгода. Теперь они очень рады, что вышли на волю, из этого безмерного напряжения. Сейчас же финская оборона разбита. От нашей артиллерии и самолетов финны бегут.

Двинулись войска Ленинградского фронта по всему Карельскому перешейку. А кругом леса, болота - места непроходимые, дороги же асфальтированные все заблокированы.

Самоходки валили деревья возле дороги, саперы раскидывали их по сторонам, и по этой новой дороге шли танки, артиллерия и весь транспорт. Пехота двигалась по болотам: ружье тяжелое, под ногами незамерзающая топь, а все равно продвигаются вперед.

Финны дошли до второй линии своих укреплений и остановились. 9 января наши батальоны пошли на прорыв, но брать оборону финнов было очень трудно: все опутано проволокой, каменные надолбы в пять рядов, траншеи, доты - все было очень прочное.

Мы остались в резерве. К вечеру командир полка сообщил, что часть обороны финнов прорвана, но первый батальон совсем погиб, а у второго батальона одну роту финны отрезали, и где она, неизвестно.

10 января ранним утром нас направили строить командный пункт. Было еще темно. Мы только выдолбили ямы, не успели их еще лесом завалить, как стали рваться мины. Мы - кто куда. Я бросился в одну яму, а в ней уже полно. Сверху раненные кровью заливают. Я в другую - там тоже самое, но деваться некуда - ложусь.

К вечеру высоту 175 наши войска, полностью прорвав оборону, взяли, хотя по бокам еще были финны. Мы тоже поднялись на эту высоту. (* Скорее всего, имеется виду высота 171 в районе поселка Сийранмяки).

Солнце стало садиться. Сколько же здесь было сожженных самоходок, танков, орудий. Их траншеи были глубиной два метра, обложены лесом, доты с бойницами для пулеметов - все опутано десятью рядами проволоки, везде бетон - и все это наши самолеты разбили с воздуха, проделали проходы для танков и взяли эту высоту.