На рандеву с тенью

Во дворе ОВД, уже садясь в ветхую лизуновскую «Волгу», Никита снова ее увидел. Мачеха Веры Островских стояла возле серебристого «Крайслера» и о чем-то тихо и горячо говорила по мобильному телефону. «Мужу, наверное, докладывает», — подумал Никита. Машина у Ларисы была что надо, как и ее туфли, сумочка и духи. Первый сорт.

Он вздохнул: беседой этой он был абсолютно недоволен. Ему нужен был Островских. Почему это владелец «Соснового бора», подумал Колосов, уклонился от назначенной встречи, прислав в милицию свою жену?

Глава 16

НАХОДКА

— Что там еще стряслось, черт! — Лизунов чертыхался всю дорогу. Но Никита отметил: не одно только праздное любопытство выгнало Пылесоса из теплого и светлого кабинета «на землю». По пути они несколько раз запрашивали через дежурную часть координаты места, куда ехать. «За Александровкой» — это было чересчур расплывчато. Из рапорта дежурного они поняли пока только одно: кинолог и участковый обследовали у поселка берег реки, там наткнулись на спелеологов и потом вдруг срочно запросили помощи.

У моста за Александровкой им встретилась машина ППС. Старший наряда доложил, что дежурный им тоже приказал «переброситься» на этот участок. Чуть дальше на шоссе обнаружился «газик» — «канарейка», на котором кинолог и его спутник прибыли на место. Лизунов приказал «спешиться» и идти прямо к берегу реки, клял на все корки «эту чертову связь — толком не поймешь, куда выдвигаться!»

И вот среди сосен наконец мелькнул просвет — вода.

— Вон там, ниже по течению, лодочная станция, там же гольф-клуб, а вон справа шоссе. Там съезд к реке удобный и стоянка, — Лизунов быстро сориентировался на местности. — Мы в районе 46-го километра у фермерского хозяйства. А вон и они. — Он махнул рукой на невысокий холм, поросший молодым ельником, полого спускающийся к реке.

Они услышали зычные крики, громко лаяла овчарка. У подножия холма Колосов увидел кинолога, участкового и группу незнакомцев в оранжевых касках и грязных комбинезонах. Приблизившись, он понял, что это незнакомки — пять молодых девиц, галдевших как сороки. «Спасательницы, ешкин корень», — подумал он. Девушки были чем-то взбудоражены и, как ему показалось, напуганы. Мужчина среди них был только один — высокий парень в таком же комбинезоне, обвязанный толстой капроновой веревкой. Он как-то странно держал руки, точно совершал намаз или готовился к хирургической операции. Подойдя еще ближе, Никита увидел, что ладони парня окровавлены. Следы крови имелись и на комбинезоне — на брезентовых штанах.

А метрах в двадцати выше по склону холма Никита увидел темное зияющее отверстие — пещеру.

Их с Лизуновым обступили все разом. Из сбивчивых пояснений (женщины ж, господи!) они узнали, что спелеологи на этом участке проводили обследование так называемой вскрытой пещеры. Как они были уверены — еще одного хода в заброшенные каменоломни. И вдруг там внизу что-то случилось.

— Я там был и вот Женя Железнова. — Парень с окровавленными руками повернулся к Никите. Смуглое, тронутое загаром лицо парня было сейчас пепельным и покрылось мелкими бисеринками пота. — Только мы не здесь спускались, мы шли под землей по одному из маршрутов от Большого провала. Связь со страхующей группой держали по рации.

— А вы кто такой, простите? — спросил Лизунов сурово.

— Павел Шведов, проводник. А я Алина Гордеева, начальник экспедиции.

Это произнесла одна из спасательниц — высокая, сероглазая, на взгляд Колосова, слишком мужеподобная. В нагрудном кармане ее комбинезона торчала рация, у пояса в чехле фонарь и мобильный телефон.

— Наша штурмовая группа из двух человек работала под землей на маршруте, — пояснила она. — Мы их страховали наверху у входа. И вдруг Павел по рации доложил, что ему кажется, будто кроме них в катакомбах есть кто-то еще.

— Я этот маршрут прекрасно знаю, не раз ходил тут, — перебил ее Шведов. — Знал, что там впереди выход к реке. Когда нам до выхода оставалось примерно метров двести, мы с Женей внезапно услышали шаги в одном из боковых проходов. Сначала думали — показалось. Но нет. Окликнули. Раздался топот, словно кто-то убегал. Потом...

— Там еще были звуки... — Железнова жестикулировала от волнения. — Странные... Правда, под землей все сильно искажается, словно кто-то рычал, или кашлял, или хрипел, или все разом, одновременно... Мы пошли на звук, свернули в боковую штольню, и тут Швед... то есть Павел, поскользнулся на глине. Упал на колени. У него разбилась лампа. Когда поднялся, сказал, что во что-то вляпался. Мы думали — глина или помет летучих мышей, а я фонарем посветила — это кровь. Там целая лужа крови была на глинистом выступе. А потом мы снова услышали шаги. Они быстро удалялись. Я выскочила в боковой коридор, посветила фонарем... — Она обратила к Гордеевой побелевшее лицо, остальных она словно и не замечала. — Аля, я... я так испугалась! Смертельно... Эта тень... Я посветила фонарем, а там кто-то был в нише. Он отпрянул в сторону, исчез. Я успела заметить только тень и этот запах... Отвратительный, тошнотворный запах...