На родной земле

И в столкновении воли, в схватке двух равных… почти равных сил первой сгорела тонкая перемычка. Не выдержало даже то, что создавалось карликами-цвергами для самого Отца Богов и Людей. Древко Гунгнира переломилось пополам, а застрявшее в пасти Руевита острие разлетелось на части, разом отрывая половину обугленных морд. Один из осколков хлестнул меня по лицу, чудом не выбив глаз, и я отлетел на десяток шагов.

Все. Конец.

Я не мог даже пошевелиться. Руевит медленно двинулся ко мне, на ходу роняя на землю целые куски деревянного тела. Он потерял сначала одну руку, а через несколько мгновений и вторую — по локоть. За ней подломилась нога, и идол только чудом не упал. Он уже догорал — но все-таки шагал вперед на остатках конечностей.

А мне оставалось только смотреть, как ковыляет превратившее в алые угли чудовище. Когда жар стал невыносимым, я закрыл глаза и стиснул в ладони подаренный Молчаном перстень. Если бы я мог вытянуть из него еще хоть каплю сил…

— Совсем невмоготу стало?.. Иду. Иду, родненький, потерпи малость…

Знакомый скрипучий голос зазвучал откуда-то издалека, и страх тут же отступил — а вместе с ним отступил и исходящий от надвигавшегося Руевита смертельный жар. Будто бы кто-то огромный и сильный накрыл мое скрючившееся изломанное тело ладонями, оберегая и защищая. И шел на помощь из самого Вышеграда, сминая целые версты и даже время.

Когда Молчан ступил на горящую землю в паре шагов от меня, я снова на мгновение зажмурился — настолько ярким оказался исходящий от него свет. Пламя Сварога, настоящая мощь Видящего — куда там моим детским фокусам с огоньками. Старый ведун даже не посмотрел в мою сторону и неторопливо двинулся прямо к Руевиту.

И тот отступил. Бездушное чудовище, которое не боялось ни оружия, ни огня, ни даже не знающего промаха копья Всеотца, попятилось и будто бы стало чуточку меньше. А Молчан все так же шагал прямо на него, не обращая внимания на вспыхнувшие полы одежды.

— Пошел прочь! — приказал он, чуть приподнимая посох.

Руевит дернулся назад — но тут же снова расправил горящие плечи и растопырил остатки рук. Древнее божество не собиралось сдаваться и снова возвышалось над нами, словно готовилось обрушиться на Молчана и погрести его под собственными останками.

— А ну — уходи! — Ведун с размаху опустил посох. — Кому сказано!

Когда кончик посоха со стуком коснулся земли, во все стороны от Молчана разошлась ослепительная волна света. Она сквозь деревья прокатилась до самого берега и ушла дальше. И там, где раскаленное добела пламя касалось обугленных ветвей, обычное алое пламя гасло. С моей груди будто сдуло неподъемную тяжесть, я смог хотя бы сесть, чтобы увидеть, как осыпается кучкой углей деревянный Руевит.

И как падает с рядом поверженным идолом сам Молчан.

И откуда только силы взялись? Я вскочил на ноги и одним прыжком преодолел разделявшее нас расстояние.

— Дед Молчан… — позвал я. — Дедушка!

— Здесь я, родимый, здесь. — Ведун накрыл мою ладонь холодными пальцами. — Поспел, никак…

— Держись, дед, — пробормотал я. — Сейчас…

На теле Молчана не было ни одной раны, но его кожа стала белой, как воск, а на лбу выступила испарина. Я в очередной раз мысленно выругал себя за то, что так и не удосужился хоть немного изучить умения целителя. Разве что Беркану…

— Тьфу! — еле слышно выругался Молчан, стирая начерченную мной на холодной щеке руну рукавом. — Ни к чему мне эти письмена бесовские… Да и не поможет оно, боярин.

— А чем помочь тогда?!

— Да ничем уже. — Молчан улыбнулся одними уголками губ. — Вся силушка из меня вышла… Помираю я, боярин.

— Ты это брось! — Я тряхнул головой. — Есть у меня снадобье одно…

Зерна каэриса! Я хлопнул себя по поясу, ища заветный мешочек, и только потом догадался переключиться на инвентарь.

— Не надо, — поморщился Молчан. — Чего сделано — того уж не воротишь. Из меня сила вышла, да в тебя вошла. Значит, теперь ты и есть… ведун… настоящий.

Ворчливый старик, которого я сам иной раз был готов пристукнуть его собственным посохом за дурной нрав и острый язык, высушил себя до капли, спасая непутевого ученика. Но ничуть не сердился, скорее наоборот — в первый раз за все наше знакомство выглядел почти… почти удовлетворенным. Сила, которую он носил чуть ли не две с половиной сотни лет, нашла нового владельца. Молчан закрыл глаза, и глубокие морщины на его лбу наконец разгладились. Ведун будто бы сбросил с плеч груз — и уже налегке спешил туда, куда когда-то ушли Рунольв и Хильда.

— Дед Молчан… — прошептал я. — Да как же так-то?..

Но он не ответил.

Не знаю, сколько я просидел, пытаясь хоть немного отогреть понемногу остывающее тело учителя. Спешить было уже некуда — огонь вокруг погас, Руевист обратился в прах, и даже туман над островом и Вишиневой как будто рассеялся. Пламя Сварога, в котором Молчан сжег сам себя, прогнало всех, кто прятался поблизости… возможно, даже Неведомых.

— Боярин… Ты погляди! — Ратибор, прихрамывая, вышел из-за деревьев и вытянул руку, указывая куда-то мне за спину. — Никак, снекка наша. Пробились-таки!