На родном Оилтоне

«Не представляю?! — с сарказмом хмыкнул риптон. — Точно так же расстроенный мужчина мог бы сказать своему соседу по поводу очень напряженных отношений со своей женой. Только забывая при этом, что сосед живет за тоненькой стенкой и круглые сутки сам дуреет от подслушанных семейных скандалов».

— Да? — По всему телу прошла волна приятной истомы, и напряжение стало постепенно спадать. Но Булькин сарказм задел меня за живое. — Так ты можешь слышать буквально все мои мысли?

«Опять-таки приведу аналогию со стенкой, — стал лениво объяснять риптон. Видимо, водяные струи и его приятно расслабляли. — Даже если ты не хочешь прислушиваться к тому, что творится за стенкой, но за ней орут как сумасшедшие, — что делает твое сознание? Правильно, прислушивается поневоле! Пойдем дальше. Если ты захочешь подслушать негромкий разговор за той же стенкой, то тебе достаточно приложить к ней ухо и замереть. Даже постараться не думать самому в тот момент. Ну и если за стенкой будут говорить шепотом и ходить на цыпочках, то тебе придется лишь фантазировать на тему там происходящего. Понял?»

— А как сделать, чтобы мои мысли разговаривали только шепотом?

«Во-первых, я не отношусь к тем созданиям, которые любят подслушивать через стенку! Во-вторых, для возведения так называемой стенки тебе необходимо быть в сознании и держать свои эмоции под контролем. И в-третьих, суммируя, так сказать, вышесказанное, мне всегда нравится, когда со мной разговаривают через открытую дверь! Или хотя бы окошко!»

— Здорово! Ты весь в меня! — похвалил я риптона. — Только вот мне по долгу службы приходилось в половине случаев сначала приложиться ухом к стене и лишь потом переходить в следующее помещение…

«Бедненький…» — послышалось в моих мозгах. А может, это я сам так подумал? Странно, неужели я страдаю раздвоением личности? Но хлопот от этого не уменьшится! Поэтому, уже вытираясь полотенцем, я спросил:

— И сколько же я спал?

«Чуть больше четырех часов».

— Как? И ничего за это время не произошло?

«А ты думал, что в любом случае не смогут обойтись без твоей командирской сиськи?»

— Булька! Будь другом, не ехидничай! Неужели так никто и не заходил?

«Да несколько раз в дверь заглядывали, но я выращивал на твоем плече большой указательный палец и строго махал им из стороны в сторону, запрещая тебя будить. Или ты хотел бы на несколько суток остаться с недееспособной рукой?!»

— Не кричи, я и так полностью с тобой согласен и благодарен за уникальную, просто-таки волшебную помощь. Но мне спокойнее быть в курсе всех событий.

В этот момент я вышел из ванной комнаты и увидел улыбающегося Алоиса. Тот понимающе кивал:

— А я-то думаю, с кем это он в душевой разговаривает.

— С ангелом-хранителем! — И в тот же момент в моей голове пронеслась молнией мысль: «Вспомнил! Я об одном деле давно с тобой хотел поговорить! Но это не срочно, посоветуемся, когда появится свободное время».

— Даже не верится! — Алоис осторожно придавил мне пальцем плечо. — Болит? — А когда увидел мое отрицательное движение головой, уважительно зацокал языком. — Да! Действительно ангел-хранитель!

— Что нового? И почему не будили раньше?

— Да вроде как и без тебя справлялись. А новостей полный короб. Да вот только все такие, что влияния на них мы оказать не можем…

— А конкретнее?

Я надел на себя чистый комплект одежды, и мы отправились в нашу комнату связи. Но Алоис продолжил рассказ на ходу:

— Вначале о наших внутренних делах. Цой Тан до сих пор пребывает в прострации, но уже вскоре должен из нее выйти. Единственные опасения у нас вызывает лишь то, что ему могли ввести не домутил, а что-нибудь из последних медицинских разработок.

— Зачем же ставить лошадь впереди повозки?

— Вот и мы так подумали. Теперь дальше. Освобожденные пленники, скорее всего, находятся в состоянии сильного постдопросного синдрома. Видимо, их допрашивали с нарушением всех медицинских норм, и боюсь, что своими силами с восстановлением их нарушенной психики нам не справиться. До сих пор они не пришли в себя, и мы не можем задать им какие-либо вопросы. Но лекарства для восстановления сил, витамины и внутривенное вливание мы им устроили. Может, за два-три дня вернутся к нормальной деятельности. Если нет, как-нибудь передадим специалистам. Наибольшие хлопоты нам доставил обескровленный комендант. Для его спасения даже пришлось вызвать отличного хирурга и привезти сюда с полным набором инструментов.

— А он надежный человек?

— Без понятия! Хотя выбрали мы его по хорошим рекомендациям.

— А если он проговорится? — ужаснулся я.

— Кому? Он согласился считаться неделю в командировке без права выхода наружу. За что мы и выплатили ему солидное вознаграждение авансом.

— А почему именно на такой срок?

— Думаю, за это время все встанет на свои места — и нам не придется прятаться в подполье…

— А если не встанет?