На руинах

— Не по барабану — кражу будут расследовать долго и нудно, а за грабеж, да еще с применением огнестрельного, могут и во всесоюзный розыск объявить, тем более, что он в милиции нас опишет.

— Тогда надо его… — указательный палец Коли выразительно уперся в висок. — Через подушку, чтобы выстрела не было слышно.

— Не надо, смотри, как я придумала, — Зойка торопливо изложила свой план: — Спустимся с крыши — в домах всегда бывает ход на крышу. Найдем веревку, вы меня на ней спустите до восьмого этажа, я заберусь на балкон, а оттуда в квартиру.

Вася испуганно мотнул головой.

— Ни в коем случае! Сорвешься.

— Да столько, сколько я из окон лазала, тебе и не снилось! Найдем хорошую веревку и…

— И где мы сейчас веревку будем искать?

Все же после короткого спора решено было обойтись с Женей без крайних мер. Подождав, пока рассосется поток спешащих на работу жильцов, они обследовали дом. Выяснили, что почти везде на люках висят массивные амбарные замки, но в шестом подъезде проход на крышу открыт.

Дело в том, что в июне ЖЭК начал ремонт крыши, но спустя неделю работа застопорилось — кто-то в одну ночь обворовал склад и вывез все дефицитные материалы. Сначала ждали, пока милиция найдет воров, потом ждали, пока завезут новые материалы, но так и не дождались. Однако за время ожидания слесарь из ЖЭКа успел сговориться с продавщицей близлежащего гастронома и обменял замок на бутылку водки. Новый замок достать было негде, поэтому люк так и остался стоять открытым.

— Нормально, — убеждала Зойка, — выйдем на крышу в шестом подъезде и проберемся к его квартире. Чем вам не нравится?

Коля, сдвинув брови, размышлял вслух:

— Надо, чтобы соседей на девятом тоже не было дома — заметят, как ты лезешь, и вызовут милицию, а те сразу у люка дорогу перекроют, и никуда нам будет не деться. У этого твоего деятеля какая квартира — семьдесят четвертая? Значит, над ним семьдесят восьмая.

Света в семьдесят восьмой квартире над Женей с утра тоже не зажигали.

— Может, лампочки у людей перегорели, — предположила Зойка. — Сейчас ведь перегорят, так в магазине сразу и не купишь.

Вася решился позвонить в семьдесят восьмую, изобразив перепутавшего адрес бедолагу, но ему никто не ответил и дверь не открыл. Чуть позже появилась убирающая подъезд дворничиха, потом послышались голоса соседок, спорящих о чем-то на лестничной клетке. Чтобы зря не рисковать, пришлось вернуться к наблюдательному пункту за деревом.

Около двух часов дня Женя Муромцев наконец вышел из дома, сел в свою «волгу» и укатил делать доклад. К этому времени воздух немного потеплел, и на лавочке возле подъезда расположились две интеллигентные пенсионерки. У Зойки немедленно родилась идея, как выведать у них нужную информацию. В обнимку с Васей они подошли к лавочке и вежливо поздоровались.

— Здравствуйте, вы не в курсе, здесь в подъезде где-нибудь сдается квартира? — ангельским голосом пропела Зойка.

— Не знаю, не слыхала, — ответила одна из интеллигентных старушек, с интересом разглядывая красивую девушку и нежно смотревшего на нее парня, — вы квартиру ищете?

— Уже три месяца ищем, как поженились, так и стали искать. А что, не можем же мы в общежитии все время жить, правда?

— Студенты, небось? — ласково проговорила другая старушка. — Где вы учитесь-то?

Зойка ущипнула Васю, и тот, поспешно вступая в беседу, сказал первое, что пришло в голову:

— Мы? В университете, на физфаке.

Старушки тут же заахали:

— А что ж вы так далеко хотите снять? Из этого района в Петергоф ездить неудобно, вам бы там у себя попробовать что-нибудь найти.

Зойка не растерялась, хотя и понятия не имела о том, что физфак ленинградского университета находится в Старом Петергофе.

— Мы там тоже искали, везде искали — ничего нет. Нам просто одна знакомая посоветовала — сказала, что в вашем доме семьдесят восьмую квартиру хотят сдать, мы поэтому сюда и приехали. Звонили, а там никого нет.

— Семьдесят восьмую? — протяжно удивилась одна из старушек и повернулась к своей товарке, а та отрицательно помотала головой.

— Нет, Веркина вряд ли станет сдавать — она один год сдавала, но как начали всех прижимать за нетрудовые доходы, так сразу жильцам отказала.

— Да сейчас уже вроде за это не трогают, почему ей не сдать? Она тут практически не живет.

— Она такой человек, что всего на свете будет бояться — чего надо и не надо.

— Ну, за свою квартиру каждый будет бояться. Она одна там прописана?

— Да, но, еще когда муж был жив, они хотели внука прописать. Понятно, дочь далеко, матери неизвестно, сколько осталось — хоть один родной человек будет рядом.