На руинах

Спустя сорок минут после отъезда Алексея к Самсонову прибыли новые гости – подполковник милиции Никита Михайлович Авдиенко и предприниматель Вячеслав Иванович Володин. Самсонов принял их в том же огромном кабинете, где распрощался с Алексеем, и два дога по-прежнему мирно лежали у камина, лишь один из них слегка пошевелил ушами, умными глазами разглядывая вошедших.

Самсонов обменялся с гостями короткими рукопожатиями и жестом хозяина предложил им расположиться в креслах у манящего своим великолепием накрытого столика, но оба визитера чувствовали себя несколько скованно. Осторожно присев на краешек сидения, подполковник – плотный коренастый мужчина средних лет – хмуро произнес:

– Рад видеть вас опять в добром здравии, Леонид Аркадьевич. Однако я еще два дня назад, когда узнал о вашем прибытии из заграницы, приглашал вас к себе для беседы, но вы не соизволили явиться, так сказать.

Ваш сотрудник заявил, что вас нет в городе.

– Что вы, товарищ подполковник милиции, – легко возразил Самсонов, – я всегда рад встрече с вами, но мне действительно пришлось разбираться здесь кое с какими срочными делами, я еще даже не имел возможности побывать у себя на городской квартире. Но ведь вам передали мое приглашение, разве нет?

– Что ж, если гора не идет к Магомету, то Магомет идет к горе. Давайте по делу – вот, товарищ Володин на вас жалуется, – подполковник кивнул в сторону второго визитера, который неловко заерзал на краешке кресла и сердито насупился, – и я обязан всесторонне проверить, хотя мне не хотелось бы, честно скажу вам, ни с кем из вас обострять отношения.

Самсонов выглядел искренне огорченным.

– Не пойму, какие у вас могут быть ко мне претензии, Вячеслав Иванович, – он повернулся к хмурившемуся Володину и обескуражено развел руками, – наши сферы деятельности абсолютно не соприкасаются, у меня минеральная вода, у вас – мясная продукция.

– Вот именно! – неожиданно визгливым голосом выкрикнул Володин.

– Я вам поперек дороги не становлюсь, а что ваш Муса Шалимов на рынке творит? В наших кооперативных палатках все стекла побиты, продавцы трясутся, работать боятся – женщине чуть не выбили глаз.

– Муса Шалимов? – бровь Самсонова взлетела кверху. – Да, сейчас только вспомнил, знакомое имя – если не ошибаюсь, именно этот деятель «крышует» всех местных кооператоров. Но почему он вдруг стал моим?

– Бросьте, Леонид Аркадьевич, не делайте из меня дурака – все ваши киоски стоят чистенькие, даже краска не облупилась.

– Возможно, вы просто не сумели договориться с Шалимовым? – доброжелательным тоном предположил Самсонов. – Сколько он хочет, если не секрет?

Володин налился краской до кончиков волос, голос его задрожал от возмущения.

– Почему я должен договариваться с разными темными типами? Есть законы!

Самсонов развел руками.

– Насчет законности и правопорядка вообще не ко мне нужно апеллировать, а скорей к нашей родной советской милиции, – он слегка поклонился подполковнику, и тот вдруг засуетился.

– Господа-товарищи, вы же оба предприниматели, не нужно ссориться. Государство кооператоров всячески поощряет – от налогов вас на три с половиной года освободили, цены устанавливаете, какие хотите, проверок никаких, не то, что госпредприятие. Так что давайте уж, договоритесь между собой полюбовно, чтобы везде было тихо.

– Везде не получится, – возразил Самсонов, – но кое-где можно. Так вы не ответили на мой вопрос, Вячеслав Иванович: сколько хочет Шалимов?

– Если мой кооператив станет платить всем вымогателям, то незачем и работать! – визгливый фальцет вознесся до небес. – У меня не госпредприятие, я закупаю продукцию у частных лиц по их ценам – на средства от оборота, между прочим. И не надо думать, что мой кооператив гребет миллионы – у нас цены в розничной продаже хоть и выше государственных, но прибыль ничтожна. Нич-тож-на!

Самсонов поморщился и вздохнул.

– Ну, начнем с того, что закупаете вы не у частных лиц. Мясокомбинат отпускает вашему кооперативу продукцию по госрасценкам – именно тот товар, который должен бы был поступать на прилавки городских магазинов. Но не поступает, отчего население уже три месяца не может отоварить мясные талоны. Директор комбината ведь ваш тесть, если не ошибаюсь? Что ж, я его не осуждаю – похвально заботиться о будущем своих детей и внуков, время сейчас сложное.

Лицо Володина сменило ярко красный цвет на темно багровый.

– Вы… вы…как…

От возмущения и растерянности он больше не смог выговорить не слова. Самсонов с добродушным видом махнул рукой и сказал ему тоном, каким успокаивают маленького ребенка:

– Конечно же, я это знаю, у меня есть копии всех накладных – фальшивых и настоящих, копии заведомо убыточных договоров, которые ваш дорогой тесть заключил с вашим кооперативом и хранит у себя в несгораемом сейфе в единственном экземпляре. Кроме того, у меня есть записи разговоров, которые вы вели у себя на даче в тесном семейном кругу. Но я не понимаю, дорогой мой Вячеслав Иванович, почему вы так волнуетесь? Разве я вам враг?

– Для чего же тогда… – от волнения голос Володина внезапно осел и стал хриплым, – что вам от меня надо?