На самой глубине неба (СИ)

Из ее груди вырвался нервный смешок. Так вот оно что - он сканирует ее и надеется найти там школьные поцелуи, в которых, следуя строгим горианским традициям, можно было уличить едва ли не каждую невесту на планете. Только за это нормальные горианцы уже давно не наказывали своих невест. Кроме совсем чокнутых ретроградов...

- Хочешь отомстить мне за эту помолвку? Не по адресу. Мне она тоже не нужна, - процедила Сафира.

- Лежи спокойно.

- Ты ничего там не найдешь.

- Как скажешь. Но я все же поищу.

Сафира замолчала и тяжело вздохнула - стало ясно, что он не отпустит, пока не завершит сканирования. Характер у ее жениха, и правда, дерьмо.

- Ты сканируешь за всю жизнь? - не выдержала она через пару минут, когда немного закружилась голова. На этот вопрос она имела право получить ответ в любом случае.

- Да, - ответил он. - Я не люблю тайн.

- Как чудесно. Мне ты тоже всю свою жизнь расскажешь сегодня?

- Землянка, я ведь сейчас найду, за что тебя отшлепать. А у меня очень тяжелая рука.

Звон в ушах у Сафиры и головокружение усиливались с каждой секундой, и это отозвалось внутри извращенно-мстительной радостью.

- Даже если найдешь, - выдавила она еле ворочающимся во рту языком. - Вряд ли успеешь.

- Почему? Что за..?

Почувствовав резкое ухудшение ее состояния, Льюча мгновенно выпустил ее из увода и подхватил, когда она начала падать, не устояв на ногах в реальности. Но Сафира все равно не смогла удержать ускользающее сознание.

Очнулась она от мерного гула транспортера. Ночами в них бывало прохладно, но ее тело, как ни странно, ощущало лишь тепло. С трудом разлепив веки, Сафира поняла, что по уши завернута в плед, а поверх пледа ее обнимают очень горячие руки одного из самых сильных и привлекательных мужчин на планете. Романтичность этой сцены портило только присутствие двух медицинских работников совсем рядом.

- Сфотографируйте меня с ним, я потом буду это внукам показывать, - еле шевеля языком, сказала Сафира женщине в белом одеянии врача.

Горианка юмора почему-то не оценила, и стала светить в глаза фонариком:

- Как вы себя чувствуете? У вас раньше проявлялась непереносимость уводов?

- Да и да. В смысле - чувствую и проявлялась. Только не уводов, а сканирования, и то - только глубокого, - пояснила Сафира, стараясь не встречаться взглядом с женихом. Но его серые, пылающие гневом глаза, все же нашли ее немного виноватый взгляд:

- А какого же дохлого вуплика ты мне ничего не сказала? - процедил он так, что даже медики поежились от нескрываемой угрозы в его голосе, словно почувствовав, что на месте пресловутого вуплика, героя бесчисленного количества горианских пословиц, может оказаться дохлым кто-то другой.

- Я не успела. Ты же не предупредил, что будешь сканировать, - так же холодно процедила Сафира в ответ, лишь немного покривив душой. На самом деле она все же могла остановить его на несколько секунд раньше - тогда бы обошлось без обморока.

Льюча почувствовал неполную правду, и его ноздри возмущенно раздулись, но Сафира добилась своего - медики заняли ее сторону, и два возмущенных взгляда устремились на ее жениха, а женщина-врач что-то сразу застрочила в своем коммуникаторе, явно фиксируя ее рассказ.

- Ей полностью противопоказаны сканирования в ближайшие полгода, - сообщила горианка, оторвав, наконец, взгляд от коммуникатора. - Я также рекомендую диагностику в Центральной клинике. - Это слишком дорог...

- Она ее пройдет, - перебил Льюча. - Можно записаться прямо сейчас?

- Я запишу вас на следующую неделю, - кивнула доктор. - Полагаю, здесь недолеченая глубокая психотравма.

- Судя по вызывающему поведению, возможно, что не одна, - кивнул Льюча, глядя только на горианку.

- Что? - встрепенулась Сафира, но тут транспортер резко пошел на посадку, и ей пришлось угомониться.

После приземления медики вышли, и они остались вдвоем.

- Мы не выходим? - удивилась она. По ощущениям Сафиры, полет длился уже довольно долго.

- Мы летим в Алкуну. У меня завтра там дела.

- В Алкуну? Это же за тысячу мер!

- За пятьсот, если точнее. Да если бы и за тысячу - говорю же, у меня дела.

- А меня зачем с собой тащишь?

- Ты больна. И ты под моим пре-сезариатом. Значит, ты со мной. Не волнуйся, твоим родителям я уже написал.

- Поверить не могу. Мне через два дня на учебу.

- Ты не поедешь.

- Что?

Сафира почувствовала, как кровь ударяет в голову. Она вскинулась, заставляя его отпустить ее, и едва не рухнула на пол, поскольку была по рукам и ногам скованна пледом. Кое-как распутавшись, она ухватилась за кресло, стоя над ним:

- Ты не можешь мешать моей учебе. Я целый год готовилась к этим экзаменам. Я...

Внезапно ощутив головокружение, Сафира прикрыла глаза и замолчала.

- Сядь.

Льюча едва разомкнул губы, чтобы произнести это единственное слово, он не сделал ни единого лишнего жеста, но на этот раз у нее почему-то не вызвала сомнения необходимость подчиниться - настолько он казался убедительным. И выглядел намного спокойнее, чем при встрече с ней в парке.

Тяжело рухнув в кресло, она с трудом подавила стон. Головокружение превратилось в боль, сдавливающую виски.