На штурм будущего! Спецназ «попаданцев»

Ледников, отпив из стакана сока, задумчиво отметил:

— Все равно у них нет шансов. Даже с их точки зрения это должно быть понятно. Я не совсем понимаю, на что они рассчитывают. Даже при успехе их операций на юге и в Европе они лишь незначительно приблизятся к нашим границам. Не говоря уже о вторжении непосредственно на территорию Советского Союза. — Подойдя к карте, Лаврентий Георгиевич указкой провел линию через Центральную Европу. — Даже для этого им придется угрохать туеву хучу войск. Да, у наших новоявленных союзников количество танковых соединений невелико. Но пехота-то никуда не делась. Даже без нашей помощи немцы и остальные способны доставить очень много неприятностей Альянсу. А если добавить еще и наши войска… — Маршал пожал плечами.

— Они переоценивают значение тяжелых бомбардировщиков, предполагая, что их чудовищное преимущество в этом роде ВВС способно переломить ход любого конфликта, — высказал мнение Рокоссовский.

— Кажэтся, кто-то будэт очэнь разочарован… — Хитрая улыбка пожилого усатого человека с неизменной трубкой в руках не обманула людей в его кабинете. Сквозь эту добродушную улыбку явно проглядывал оскал почуявшего добычу волка…

23 февраля 1946 года. Москва, Красная площадь

Парад в День Советских войск и Военно-морского флота на главной площади страны подходил к концу, когда перед восторженными зрителями появился монстр. На вид не менее восторженные корреспонденты иностранных газет — особенно англо-американских — принялись щелкать фотоаппаратами со скоростью авиационного пулемета.

— По Красной площади проходит основной тяжелый танк Советской Армии — седьмая модель танка «Иосиф Сталин». — Голос комментатора, казалось, лишь подстегнул журналистов и «журналистов», многочисленные вспышки чьих фотоаппаратов сливались в одну.

Десять чудовищ, по шестьдесят три тонны стали каждое, всем своим видом внушали страх. И были, собственно, для этого и продемонстрированы — одна из последних попыток образумить воинствующих империалистов Запада.

При этом, как ни странно, ни одного Р-45 на параде не было. И в газетах про это произведение советского танкопрома тоже не писали — в отличие от того же ИС-7.

— Джон! — Наклонившийся к уху своего соседа человек выглядел как настоящий джентльмен. Не хватало разве что котелка. — Джон, нам нужно достать как можно больше информации об этом танке.

— Сомневаюсь, что это будет возможно.

— Попробуем купить полсотни таких, для борьбы с японцами, — джентльмен не сдавался.

— Не пройдет. Сталин за свои Т-34 дерет нереальные деньги, и то согласился нам их продавать с большим скрипом. Это, — собеседник джентльмена, высокий блондин с американским акцентом, показал на ползущих по площади красавцев рукой, — не продаст. Или снимет с нас последние штаны. И даже на этих условиях — не продаст.

В это время высоко в небе правильным строем прошло несколько десятков Ла-9.

Посмотревший на них блондин ухмыльнулся.

— Лучше вот о чем подумай. Эти самолеты — лучшее, что есть у большевиков. Последние модификации нашего «мустанга» и вашего «Си Фьюри» — лучше. И у нас их на порядок больше. Как и опытных пилотов. А превосходство в воздухе равно превосходству на земле. Так что умолять красного медведя продать нам полсотни железок за чудовищные деньги мы не будем. Достать документацию — это всегда пожалуйста. Разведка у нас, в конце концов, должна отрабатывать свое содержание.

И, отвернувшись от британского коллеги, американец продолжил смотреть на проходящие войска.

8 марта 1946 года. СССР, г. Будущее, Центр Специальных разработок

Глубоко вздохнув, Владимир отодвинул бумаги и встал из-за стола. Потянулся, разгоняя кровь, и подошел к окну. На улице шел снег, укрывая белым покрывалом только-только очищенный двор.

«Хорошо, что все-таки заставил себя встать пораньше и поменял прохудившееся колесо», — мелькнула в голове подполковника мысль.

«А то сейчас троллейбуса дожидаться… малоприятно. Теперь надо бы не забыть еще в ателье заехать». — На лице новоявленного мужа появилась улыбка, стоило ему представить выражение лица любимой женщины, когда она получит подарок.

Мельком взглянув на часы, Антонов направился к двери, решив, что в праздник можно уйти и пораньше. Тем более что он вообще не обязан был сегодня работать. И не только не обязан — честно говоря, для похода на работу пришлось провести самому с собой воспитательную беседу. Все-таки создание Корпуса Специального Назначения — это не работа на один день. Да, можно обучить человека некоторым важным вещам за неделю и еще большему — за месяц. А уж за три года…

Но ведь надо же еще и разработать специальное снаряжение, создать организационную структуру и специальные правила — да полно всего. И вот это-то как раз простым и не было.