На Сибирской флотилии

Во втором походе отряда в феврале 1904 года владивостокские крейсера провели безуспешный поиск японских транспортов к северу от Гензана. Тем не менее обеспокоенное действиями Владивостокского отряда японское командование было вынуждено перебросить в Японское море эскадру вице-адмирала Камимуры, ослабляя свой флот у Порт-Артура.

На крейсера прибыло пополнение. Молодым его назвать было трудно. Как правило, это были матросы, отслужившие срочную службу на флоте. Призваны они были со всех уголков необъятной Российской империи.

Трое артиллеристов из Вятской губернии, Петр Кормщиков, Матвей Лаптев и Иван Берсенев, держались вместе весь долгий путь, который пролегал от Вятки до Екатеринбурга, затем через Челябинск до Иркутска и Владивостока.

Матвей Лаптев еще с дороги послал несколько безответных писем на родину.

(Письма артиллерийского квартирмейстера[2] Матвея Лаптева были сохранены его сыном Дмитрием, а потом их унаследовала дочь Дмитрия и Матвеева внучка, Ольга Дмитриевна Андреева, благодаря которой они появились на страницах журнала «Урал» за 1994 г. № 6.)

Письмо первое

1904 года, марта 11 дня.

Здравствуй, премногоуважаемая моя супруга Гликерия Андрияновна! Первым долгом моего письма спешу засвидетельствовать свое супружеское почтение и с любовью низко кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровья и всякого благополучия в делах рук твоих, еще кланяюсь дорогому и милому сыночку Мите и шлю родительское благословение, да поможет вам, дорогая Гликерия и Митя, Господь прожить эти злосчастные дни жизни. Только не забывайте Господа нашего Иисуса Христа и Пресвятую владычицу Богородицу, да будет вся ваша надежда и упование, и живите так, как приведет Господь, но все-таки живи, поддерживайся заповедей господних, а живущих по заповеди никогда Господь не оставит, и может эту горькую участь Господь обратить в радость. Дела военные, из газет видно, разворачиваются плохо, а все тянутся.

Еще, дорогая моя Гликерия, прошу тебя, живи как-нибудь, не очень заботься и плачь, это только расстроит твое здоровье. И мне, пойми, ничуть не сладко. Не помню даже, когда ты отстала от саней, а уехал порядочно далеко, стал на ноги и махал еще шапкой, но ты, дорогая, наклонивши голову, не видала меня… Ну что делать – судьба Божья. Еще, Гликерия, живи, не забывай маму и тетю, слушайся во всех отношениях также и братьев, и также живи по примеру хороших людей, спрашивай добрых советов и этому учи своего и моего милого Митю, и храни его здоровье и много плакать не давай, а от скуки, когда свободна, ходи почаще к Анне и Агриппине, и тебе будет веселее.

Я, слава Богу, здоров, но со временем находит тоска и думы от еды отшибает, возьму выпью – опять получше. Горячей пищи ели 4 раза, а то хлеб и чай, мясо вареное фунт – 20 копеек. Колбаса 15 к. фунт. Затем до свидания, дорогая моя Гликерия и Митя, остаюсь супруг и родитель ваш Матвей Прохоров Лаптев, будьте здоровы, ангел Лукерия.

(В том же письме.)

Здравствуйте, премногоуважаемые родители, тятенька и мамонька, тятенька Прохор Николаевич и мамонька Марфида Леонтьевна! Первым долгом шлю глубочайшее сыновнее почтение и низко кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровья и благополучия в делах рук ваших. Еще кланяюсь одноутробным и дорогим братцам Андрею и Михаилу Прохоровичам и также сестрице Парасковье и Николаю, и всему семейству вашему, также братцу моему Ивану Прохоровичу и невестке Пелагее Андреевне, и Анне и Татьяне, еще тятеньке Андрияну Севастьяновичу… всем вообще кланяюсь и желаю от Господа Бога доброго здоровия. Уведомляю, тятя и братцы, я вам послал из Челябинска два открытых письма, затем в г. Вятке у Филиппа Тимофеевича ночевал и ходил в баню, ел блины, купил лампаду за 2 р. 50 коп. на его деньги. Мама раньше говорила купить свечку, и 2 рубля у него взял с собой (итого 4 р. 50 коп.).

Из Вятки до Екатеринбурга бежали двое суток, а до Челябинска из Екатеринбурга сутки. А сейчас везут медленно, в сутки уходит верст двести и триста, частые остановки. Котельницкий уезд стоит в г. Омске, но никого знакомых не видел.

Затем, тятя, и мама, и братцы, не заботьтесь мною, а радуйтесь этому. Что Бог привел, так дела все Божьи, стало быть, так угодно ему, и Он милостивый устроит все дела, и помните про мою участь. Это удел семейного положения, поэтому прошу относиться к Лукерье похладнокровнее и к моему дорогому Димитрию, и не забывайте их никогда, если что случится со мною. До свидания.

Еще, тятя, похлопочите о пособии, возьмите удостоверение от волости, что выслано в управу.

Еще, Лукерия, храни свое здоровье и помни мой совет и живи дома, дело будет лучше».

Следующее письмо было отправлено уже из Сибири.

«г. Иркутск, прибыли 16 марта.

Матвей Прохоров, супруг ваш.