На скосе века

Над станцией бушует снег,Слепляющийся тёплый снег.Он бьёт в глаза и как на грехСтремится вызвать женский смех,Хороший серебристый смех,Такой же тёплый, как и снег.Над станцией бушует снег,А в ожидальном зале — смех,Мужской, удушливый, сухой,С едва подавленной тоской,В который отзвук тот прошёл,Что всё равно нехорошо.Да! Всё нехорошо — и пустьЗадержит поезд Златоуст,И плохо прячется пускайЗа анекдотами тоска.Над станцией бушует снегИ хочет вызвать женский смех.1946

«О нет! Меня таким не знала ты…»

О нет! Меня таким не знала ты,Он вывернут войной, духовный профиль.И верь не верь, предел моей мечты —Печёный хлеб да жареный картофель.Мне снятся сны. В них часто он шипитНа сковородке. И блестит от сала.Да хлеба горы! Да домашний быт,Да всё, над чем смеялись мы, бывало.Но как бы я об этом ни мечтал,Но в тишине с картофелем и саломЯ б верно скоро дико заскучал!И ты тогда б меня опять узнала.1943

На военной пересылке

Два солдата и матрос.Завтра бросят на мороз,А тоска, как нож, остра,А в коленях медсестраРаспласталась поперёкСразу трёх.Так куда приятней жить.

Так красивше.Не невинной погибать,А пожившей.А ещё — на нижних нарахВзятых из дому ребятБаснями пугает старыйТрижды раненный солдат.И согнувшись, как калеки,На полу сидят узбеки,Продают кишмиш по чести,Вшей таскают в полутьмеИ на все команды вместеОтвечают: «Я бельме».А на улице покаЗаморозь ещё легка.Ходят девочки в кино,Шутят мальчики смешно.А снежинки, а снежинкиДо чего как хороши…Здесь не будет ни грустинки,

Только выйди и дыши.Только выход нам закрыт:Будка у ворот стоит.1944

«От судьбы никуда не уйти…»

От судьбы никуда не уйти,Ты доставлен по списку как прочий.И теперь ты укладчик пути,Матерящийся чернорабочий.А вокруг только посвист зимы,Только поле, где воет волчица,Что бы в жизни ни значили мы,А для треста мы все единицы.Видно, вовсе ты был не герой,А душа у тебя небольшая,Раз ты злишься, что время тобой,Что костяшкой на счётах, играет.1943

Москва

Эпизод

Что за мною зрится им,

Думать непривычно.Я сижу в милиции,Выясняю личность.Что ж тут удивительногоДля меня, поэта?Личность подозрительная —Документов нету.Я тобою брошенный,Потому что тожеТы меня, хорошая,Выяснить не можешь.1944–1945

Поэзии

Ты разве женщина? О нет!Наврали все, что ты такая.Ведь я, как пугало, одет,А ты меня не избегаешь.Пусть у других в карманах тыщи,Но — не кокетка и не блядь —Поэзия приходит к нищим,Которым нечего терять.

«Поэзия! Чего ты хочешь?..»