На скосе века

Малый рост, усы большие,Волос белый и нечастый,Генерал любил Россию,Как предписано начальством.А ещё любил дорогу:Тройки пляс в глуши просторов.А ещё любил немногоСоль солдатских разговоров.Шутки тех, кто ляжет утромЗдесь в Крыму иль на Кавказе.Устоявшуюся мудростьВ незатейливом рассказе.Он ведь вырос с ними вместе.Вместе бегал по баштанам…Дворянин мелкопоместный,Сын   в отставке капитана.У отца протекций много,Только рано умер — жалко.Генерал пробил дорогу

Только саблей да смекалкой.Не терпел он светской лени,Притеснял он интендантов,Но по части общих мненийНе имел совсем талантов.И не знал он всяких всячинО бесправье и о праве.Был он тем, кем был назначен, —Был столпом самодержавья.Жил, как предки жили прежде,И гордился тем по праву.Бил мадьяр при Будапеште,Бил поляков под Варшавой.И с французами рубилсяВ севастопольском угаре…Знать, по праву он гордилсяВерной службой государю.Шёл дождями и ветрами,Был везде, где было нужно…Шёл он годы… И с годамиПостарел на царской службе.

А когда эмира с ханомВоевать пошла Россия,Был он просто стариканом,Малый рост, усы большие.Но однажды — бывшим в силеСтарым другом был он встречен.Вместе некогда дружили,Пили водку перед сечей…Вместе все.Но только скороКнязь отозван был в Россию,И пошёл, по слухам, в гору,В люди вышел он большие.И подумал князь, что нужноСтарику пожить в покое,И решил по старой дружбеВсе дела его устроить.Генерала пригласилиВ Петербург от марша армий.Генералу предложили

Службу в корпусе жандармов.— Хватит вас трепали войны,Будет с вас судьбы солдатской,Всё же здесь куда спокойней,Чем под солнцем азиатским.И ответил строгий старец,Не выказывая радость:— Мне доверье государя —Величайшая награда.А служить — пусть служба длитсяСтарой должностью моею…Я могу ещё рубиться,Ну а это — не умею.И пошёл паркетом чистымВ азиатские Сахары…И прослыл бы нигилистом,Да уж слишком был он старый.1950

«Нелепые ваши затеи…»

Нелепые ваши затеиИ громкие ваши слова…

Нужны мне такие идеи,Которыми всходит трава.Которые воздух колышут,Которые зелень дают.Которым всё хочется выше,Но знают и меру свою.Они притаились зимою,Чтоб к ним не добрался мороз.Чтоб, только запахнет весною,Их стебель сквозь почву пророс.Чтоб снова наутро беспечно,Вступив по наследству в права,На солнце,   как юная вечность,Опять зеленела трава.Так нежно и так настояще,Что — пусть хоть бушует беда —Ты б видел, что всё — преходяще,А зелень и жизнь — никогда.1950

«Небо за плёнкой серой…»