На службе зла

Они обменялись полуобъятием-полурукопожатием, на американский манер, проникший даже в вооруженные силы. В Хардэйкре роста было едва-едва метр семьдесят. Волосы редеющие, мышасто-серые, вид беззлобный. Но Страйк знал, что за этой непримечательной внешностью скрывается острейший следственный ум. Они вместе работали по Брокбэнку, и одного этого было достаточно, чтобы прочно их связать, хотя впоследствии у обоих начались неприятности.

Только когда Хардэйкр увидел, как его старый товарищ сложился, чтобы втиснуться в «мини», до него дошло, что нужно было упомянуть марку машины.

– Я уж и забыл, что ты такой громила, – прокомментировал он. – Сможешь сесть за руль?

– Отчего же нет? – Страйк до упора отодвинул назад пассажирское сиденье. – Спасибо, что тачку подогнал, Харди.

Хорошо еще, что машина оказалась на «автомате», а не на «ручке».

Дорога шла в гору, мимо закопченных строений, взиравших на Страйка сквозь люк в крыше автомобиля. Раннее утро выдалось промозглым и неприветливым.

– Позже распогодится, – пробормотал Хардэйкр, когда они тряслись по крутой булыжной мостовой Королевской Мили, мимо магазинов, торгующих килтами и флагами с изображением геральдического льва, мимо ресторанов и кафе, мимо щитов с рекламой экскурсий в замки с привидениями, мимо боковых улочек, открывавших внизу, по правую руку, мимолетные виды города.

На вершине холма появился замок, темный и неприступный на фоне неба, обнесенный извилистыми стенами. Хардэйкр свернул направо, в сторону от ворот с гербом, к которым уже подтягивались туристы, желая избежать очереди.

У деревянной будки он назвал свою фамилию, помахал пропуском и проехал на территорию, направляясь к арке из вулканического камня, ведущей в ярко освещенный тоннель с сетью толстых силовых кабелей по стенам. Миновав тоннель, они оказались высоко над городом, рядом с пушками, выстроившимися вдоль парапетов, далеко от туманных шпилей и крыш черного с золотом города, тянувшегося до залива Ферт-оф-Форт.

– Ничего так. – Страйк, заинтересовавшись, подошел ближе к пушкам.

– Да, вполне себе, – согласился Хардэйкр, окидывая прозаичным взглядом столицу Шотландии. – Нам сюда, Огги.

В замок они вошли через боковую деревянную дверь. Страйк шагал за Хардэйкром по холодным каменным плитам узкого коридора; два лестничных пролета вверх – и правая нога запротестовала. На стенах через произвольные промежутки висели гравюры с изображениями одетых в парадную форму военных Викторианской эпохи.

Одна из дверей на первой площадке вела в коридор с видавшей виды темно-красной дорожкой и зелеными больничными стенами. В него выходили многочисленные кабинеты. Хотя Страйк никогда здесь не бывал, он сразу почувствовал нечто родное – не то что возле знакомого сквота на Фулборн-стрит. Тут он мог бы сесть за свободный письменный стол и уже через десять минут заниматься привычным делом.

По стенам висели плакаты, один из которых напоминал следователям, насколько важен и как должен использоваться «золотой час» – тот краткий промежуток времени после совершенного преступления, когда улик еще много и собрать их легко; на другом были фотографии, помогающие распознать те или иные наркотики. К белым доскам крепились магнитами сведения о состоянии текущих дел и сроках их завершения: «ожидается анализ голосового (телефонного) сообщения и ДНК-анализ», «запросить форму 3», тут же лежали металлические футляры с портативными наборами для снятия отпечатков пальцев.

Дверь, ведущая в лабораторию, оказалась открыта. На высоком металлическом столе виднелся полиэтиленовый пакет для вещдоков, а в нем подушка с бурыми пятнами крови. Рядом – картонная коробка с бутылками спиртного. Где кровь – там всегда алкоголь. В углу стояла пустая бутылка из-под виски «Беллз», накрытая красной армейской фуражкой – «красная шапка», по которой, собственно, и называлось между своими это подразделение.

С ними поравнялась идущая навстречу коротко стриженная блондинка в деловом костюме:

– Страйк!

Он узнал ее не сразу.

– Эмма Дэниелз. Каттерик, две тысячи второй, – напомнила она с усмешкой. – Ты еще обозвал нашего старшего сержанта «беспрокий мудень».

– Да, точно, – согласился Страйк; Хардэйкр только хмыкнул. – Он таким и был. Ты, я смотрю, подстриглась.

– А ты, я смотрю, прославился.

– Не стоит преувеличивать, – сказал Страйк.

Какой-то бледный парень в сорочке без пиджака высунул голову из кабинета дальше по коридору, явно заинтересовавшись этим обменом репликами.

– Нам пора, Эмма, – сухо сказал Хардэйкр и обратился к Страйку: – Так я и знал, что тут найдется полно желающих на тебя поглазеть.

С этими словами он провел Страйка к себе в кабинет и плотно прикрыл дверь.

В помещении царил полумрак – главным образом из-за того, что окно выходило прямо на зубчатый скалистый утес. Интерьер оживляли фотографии детишек Хардэйкра и внушительная коллекция пивных кружек, а в остальном отделка повторяла все то, что Страйк увидел в коридоре: потертую ковровую дорожку и бледно-зеленые стены.

– Ну, так, Огги. – Хардэйкр посторонился, пропуская Страйка за свой рабочий стол. – Вот он, тут.